Бриллиантовый крест медвежатника. Евгений СуховЧитать онлайн книгу.
другой колодой, где карты были сложены в определенном порядке, и сколь бы Яцек ни тасовал и ни давал ее подрезать понтерам, карты в ней оставались лежать так, как и были сложены загодя.
Однажды, понтируя против какого-то графа, Яцек шесть раз подряд загибал угол и выиграл более сорока тысяч. Таким кушем он делиться не пожелал и буквально исчез прямо на глазах Мамая. В своей квартире на Солянке он больше не появлялся, и приказание Парамона Мироновича – разыскать Лабуньского и доставить его к нему живым или мертвым – исполнено Мамаем не было.
Легкие деньги – дело известное – легко и уходят. Непривычный ни в чем себе отказывать, Лабуньский прожил выигрыш в полтора года. Когда у него осталось не более трех тысяч, он решил вернуться к прежним занятиям и стал поигрывать на пароходах и в вагонах поездов. Доходы были стабильными, но через несколько лет он примелькался, и с ним стали отказываться садиться за игорный стол. Это был первый звоночек. Второй звоночек прозвучал, когда один конногвардеец, уличив его в подтасовке карт, до полусмерти избил его, сломав несколько ребер и нос. Вот почему, не дожидаясь третьего звоночка, Яцек решил снова сменить масть. Он сошелся с цирковыми, какое-то время показывал в балаганах и шапито карточные фокусы, а потом, набравшись циркового опыта, организовал собственную антрепризу в лице себя и прибившейся к нему цирковой сироты, которую он оставил в качестве ассистентки. Некоторые фокусы и номера он позаимствовал из репертуаров балаганов и шапито, некоторые придумывал сам и стал гастролировать с ними по уездным, а потом и по губернским городам России. Так родился Гарольдо Гарольдини и Карменцита, именно под которой сейчас постанывал от наслаждения великий и непревзойденный. Наконец судорога пронзила тело Гарольдини, и тотчас вслед за этим издала протяжный стон и Карменцита. Излились они почти одновременно. А ровно через минуту в дверь их комнаты постучали.
– Кто бы это мог быть в такой час? – удивленно посмотрел на Карменциту Гарольдини, переводя дыхание после любовной скачки.
Женщина в ответ неопределенно пожала плечами. Стук повторился, и в этот раз он был более настойчивым.
– Давай не будем открывать, – предложила Карменцита. – Мы спим. И нечего нас беспокоить.
– Может, что-то случилось? – предположил Яцек-Гарольдо.
– Конечно, случилось, – ухмыльнулась Карменцита. – У мадам Елизаветы пропали очень дорогие серьги.
– Ох уж эти твои шуточки, – ворчливо промолвил Лабуньский.
Стук вновь повторился, и кто-то за дверью громко произнес:
– Господин Гарольдини, откройте. Надо поговорить.
– Мы уже спим, приходите завтра, – сонным голосом отозвался Яцек.
– Этот разговор в ваших интересах, откройте, – настаивал некто за дверьми каюты.
– Открой, – нехотя велел магик.
Карменцита дернула плечиком, накинула на себя пеньюар, мало чего скрывающий, и пошла к дверям. Плечико у нее дернулось еще раз, когда вслед