Мушкетеры. Том 1. Провинциал, о котором заговорил Париж. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
интриге. Им, я думаю, можно верить – на такие вещи у них глаз наметан, тут нужно отдать им должное… Тут что-то другое, а что – никто, понятно, толком не знает…
Д’Артаньян понятливо кивнул. Смело можно сказать, что его времена были нечем другим, кроме как чередой нескончаемых заговоров и политических интриг, принявших такой размах и постоянство, что их отголоски регулярно докатывались и до захолустной Гаскони. Все интриговали против всех – король и королева, наследник престола Гастон Анжуйский и вдовствующая королева-мать Мария Медичи, кардинал Ришелье и знатные господа, внебрачные потомки Генриха Четвертого и законные отпрыски титулованных домов, англичане и испанцы, гугеноты и иезуиты, голландцы и мантуанцы, буржуа и судейские. Многим порой казалось вследствие этого, что не быть замешанным в заговор или интригу столь же неприлично, как срезать кошельки в уличной толчее и столь же немодно, как расхаживать в нарядах покроя прежнего царствования. Эта увлекательная коловерть могла привести на плаху либо в Бастилию, но могла и вывести в те выси, что иным кажутся прямо-таки заоблачными. Излишне уточнять, что наш гасконец, твердо решивший пробить себе дорогу в жизни, был внутренне готов нырнуть с головой в эти взвихрённые и мутные воды…
И он подумал про себя, что судьба наконецто предоставляет желанный случай, – вот только как прочесть ее указания, пока что писанные неведомыми письменами?
Глава третья
Белошвейка в карете парой
– Это все, что тебе удалось разузнать?
– Все, ваша милость, – пожал плечами Планше. – А если я чего-то не знаю, то это исключительно потому, что никто тут не знает… Да, вот кстати! Та очаровательная особа, что сейчас стоит возле кареты, на мой взгляд, особа еще более загадочная, чем ваша голубоглазая дама и ее спутник в фиолетовом…
Д’Артаньян, на которого слова «загадка» и «тайна» с недавнего времени действовали, как шпоры на горячего коня, встрепенулся и посмотрел в указанном направлении.
Он увидел прекрасную карету, в которую добросовестно суетившиеся конюхи как раз закладывали двух сильных нормандских лошадей, – а неподалеку стояла та самая помянутая особа. И в самом деле очаровательная – не старше двадцати пяти лет, с вьющимися черными волосами и глубокими карими глазами, в дорожном платье из темно-вишневого бархата. Сияние многочисленных драгоценных камней в перстнях, серьгах, цепочках и прочих женских украшениях свидетельствовало, что незнакомку никак нельзя считать ни девицей на выданье из бедной семьи, ни супругой какого-нибудь малозначительного человечка. Весь ее облик, таивший в себе спокойную уверенность, все ее драгоценности, карета и кони несли на себе отпечаток знатности и несомненного богатства.
Таковы уж молодые люди восемнадцати лет – в особенности бедные дворяне из глухой провинции, с тощим кошельком и богатейшей фантазией, – что мысли д’Артаньяна приняли неожиданный оборот, способный показаться странным только тем, кто плохо помнит собственную молодость. Голубоглазая красавица