Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир БулычевЧитать онлайн книгу.
Миша опросил по-дружески знакомых и даже встретился с одной женщиной средних лет, которая уверяла, что Глумушка помирила ее с мужем. Женщина работала библиотекарем в речном техникуме, и ее нельзя было заподозрить в излишних суевериях.
Глумушка забылась. Отошла в глубь сознания. И может быть, Миша Стендаль, литсотрудник газеты, не скоро бы вспомнил снова о ней, если бы в гости к тетке не приехала Алена Вишняк, мастер спорта по теннису, финалистка первенства Союза в женском парном разряде, блондинка с карими глазами, в которую Стендаль быстро и безнадежно влюбился. Стендаль был неспортивным мужчиной и даже не любил ходить на пляж, потому что стеснялся своей белой кожи и мягкого белого живота. Кроме того, он носил очки и был похож на молодого Грибоедова.
Миша сделал несколько попыток приблизиться к Алене Вишняк, даже прочел книгу о теннисе и подписался на журнал «Теннис». Миша взял у Алены интервью, которое в газете не прошло, потому что надвигались прополка и косовица, а также первенство мира по футболу. Миша преследовал Алену на улицах и в общественных местах, плохо ел и путал очевидные факты в своих корреспонденциях. Миша, человек интеллигентный, выпускник Ленинградского университета, лишенный всяких потусторонних мыслей, исписал толстую тетрадь плохими стихами, исхудал, пришел в отчаяние и решил, наконец, пойти к Глумушке, понимая, насколько это стыдно и нелогично. Но в жизни наступает такой момент, когда соображения разума отступают. У Миши они отступили.
В последний раз обернувшись на оранжевое окно, Миша снял очки, протер их платком, нервно оглянулся и пошел к лесопилке, делая вид, что гуляет, и подогревая себя воспоминаниями о лице Алены, озаренном серебряным светом луны. По лицу пробегали тени облаков, глаза казались черными и бездонными, а зубы светились, будто были сделаны из лунного света.
У самой лесопилки кончился асфальт, и далее дорога была неровной, с глубокими, еще весной, в дожди, пробитыми колеями. В них застыла вода, и в каждой луже поблескивала луна. Крайние домики города уже спали и слепо таращились темными окнами на путника. Фонари были далеко расставлены один от другого, и тень Миши вырастала до немыслимой длины, затем двоилась, переворачивалась и сокращалась по мере того, как он приближался к следующему фонарю. Собаки просыпались за заборами, брехали яростно, провожая Мишу до границ своей территории. Было чуть жутко, и не столько от одиночества, сколько от возможной случайной встречи в это время в этом месте с кем-то из дневных, обычных знакомых.
За последними домами пришлось свернуть с дороги к соснам. Луна все не заходила, тропинка к дому Глумушки была видна отчетливо, и Миша каждый раз успевал перешагнуть через корень, подставленный деревом. Незаметно для себя Миша прибавил шаг и последние метры перед избушкой колдуньи протрусил, словно за тронувшимся поездом. И остановился.
Он стоял на прогалине. Дом Глумушки покосился и осел на один угол. Дранка на крыше, седая от старости, поблескивала под луной.