Алмазы Джека Потрошителя. Екатерина ЛесинаЧитать онлайн книгу.
заплакала, как обычно неумело, стесняясь этих слез. Ее веки тотчас набрякли, а глаза побелели, и само лицо стало одутловатым, некрасивым.
– Ну… теперь уже все равно… если тебе станет легче.
Андрюшка попытался было обнять жену, но та вывернулась, оттолкнула его со странной злостью и повторила:
– Поджигай!
Из багажника достали пластиковую бутыль с бензином. Поливали деловито, и Лера следила за тем, как бензин – еще одна зряшная трата – скатывается с промасленных клочков картин. Потом щелкнула зажигалка, и рыжий огонек переполз на фитиль из простыни.
А белье-то было новехоньким, хранящим запах упаковки.
Картины вспыхнули сразу, резко, с хлопком, который ударил по Вериным нервам. Она вдруг вздрогнула, закричала во весь голос и кинулась к костру.
– Стой, дура! – Андрей выронил зажигалку и схватил Веру.
Держал крепко, прижимал к себе, пыхтя от натуги и раздражения: у него на этот вечер были иные планы. А теперь приходится возиться с безумной избалованной девчонкой.
– Отпусти! – Она выла и выворачивалась, то садилась на землю, заставляя Андрея нагибаться, то отталкивалась от земли, выпрямлялась, и тогда он повисал на Вере.
Костер дымил черным, жирным, и ветер бросал горсти этого дыма на Андрея. Теперь пропитаются этой вонью и пальто новое, кашемировое, и шарф, и волосы, и даже машина.
А этой дуре плевать. Сама не знает, чего хочет. Бесится с жиру.
– От… отпусти, – сказала Вера, обмякнув, но Андрей не послушал. Он оттянул ее – теплый мешок с костями и требухой – к машине и втолкнул в салон.
– Верочка, может, тебе успокоительного налить? Как ты себя чувствуешь?
Никак, она сидела, позволяя Полине щупать лоб, мять щеки и руки, раздвигать губы, всовывая меж ними горлышко фляги.
А костер догорал. Зола – вот и все, что осталось от картин, и обугленными костьми виднелись в ней рамы.
– Герман Васильевич ругаться станет, – Лера обращалась ко всем сразу и ни к кому по отдельности. – Он ведь платил за все.
– Ненавижу. – Оттолкнув Полину, Вера встала. – Ненавижу его!
Она вывалилась наружу и кинулась к догоревшему костру. Она топтала его, растирая и пепел, и обглоданное огнем дерево, марая замшевые сапожки.
Андрей думал о том, что он больше не выдержит рядом с ней. А Полина спокойно, отрешенно даже, наблюдала за истерикой. И только Лера тянула руки, пытаясь поймать широкие Верины рукава.
– Прекрати. Прекрати, – лепетала она.
Странное дело, но Вера услышала этот голос и остановилась. Она тяжело дышала. Ее лицо было красно, налито гневом, а из носа шла кровь.
– Дай вытру, – Лера вытащила из кармана тряпочку и прижала к носу. – Домой пойдем? Или погуляем? Пошли погуляем. Гулять полезно. И не переживай, Вер. Новые нарисуешь…
– Нет.
Тряпочку она вырвала и, скомкав, практически затолкала в ноздрю.
– Не следует говорить о картинах. Ее это беспокоит. Нельзя беспокоить Веру…
– Полька, я еще здесь. Я слышу. Не говори обо мне так,