В сельву виза не нужна. Андрей ДышевЧитать онлайн книгу.
комилась, сплачивалась все крепче и крепче с каждой минутой, по рядам передавали бутылки и пластиковые стаканчики. Гидесса – дама в летах с неестественным для этого времени года загаром – пыталась привлечь внимание рассказом о географических и этнографических особенностях современной Приамазонии, но ее, кроме меня, никто не слушал.
Я сильно отличался от остальных пассажиров внешним видом. На мне не было ни малинового пиджака, ни драпового пальто до пят, ни норковой шапки. Я был одет, мягко говоря, своеобразно: в выцветший горный комбез цвета хаки и кроссовки на толстой подошве. Впрочем, богатая публика, позволившая себе отметить Рождество на противоположной стороне Земли, воспринимала мой внешний вид как обыкновенное чудачество, которое было позволительно всем и в любом проявлении.
К несчастью, мне выпало сидеть в среднем ряду, где процесс взаимного знакомства и братания проходил наиболее активно. Не успели мы набрать высоту, как ко мне на колени села изрядно выпившая девица в норковом манто (в тропики собралась!) и, размахивая над моей головой ополовиненной бутылкой шампанского, предложила выпить с ней на брудершафт. Мы особенно не выделялись, потому как подобным делом было занято полсалона.
– Я хочу быть с тобой, – сказала она мне, стряхивая пепел с тонкой сигареты мне на плечо. – Гоша мне надоел. Он жмот. А как тебя зовут? Кирилл? А я Аня. Можно Анюта. Гоша меня называет Аннушкой. Я разлила масло на его пути. Это он так говорит. И теперь если у него что-то не ладится, то виновата я… Только давай не теряться, ага? Ты с бабой или один? Сам по себе? Как кот? А усики бы тебе пошли. Маленькие такие усишки…
Я пообещал Аннушке отпустить усы, но она не отстала, попросила вечно улыбающегося тучного мужчину, который сидел рядом со мной и уже несколько часов подряд пытался познакомиться, немного подвинуться, заняла его место (хорошо, что свободных было полно, и мой сосед пересел на другой ряд) и, щедро налив шампанского в стаканчик, так что пена с шипением поползла по ее руке, заставила меня выпить за наше случайное знакомство.
Это было милое юное создание с бледным лицом и ярко-алыми губами; ее светлые волосы были зачесаны назад и скреплены сзади черной бархатной заколкой, на ушах покачивались тяжелые золотые серьги; белая кофточка с глубоким вырезом спереди, надетая поверх бархатного платья цвета изумруда, оголяла ее округлые плечи и шею, оплетенную ожерельем под жемчуг, и золотую цепочку с православным крестиком. Она была мне приятна в сравнении со своим туповатым дружком Гошей, который вскоре подвалил к нам, обнимая рыжую женщину с совершенно безумными глазами, и, покачиваясь, долго стоял над нами, пытаясь что-то сказать. Аннушка, игнорируя его, стала меня обнимать, что-то шептать на ухо, и я уже приготовился к воспитательным мероприятиям на тот случай, если Гоша попытается грубить. Но Гоша лишь с трудом выговорил: «Я тебя больше знать не знаю», а рыжая хлопнула его по груди, сказала: «Правильно!» – и утащила в сторону туалетов.
Полет, в соответствии с пожеланиями экипажа корабля, был приятным. Почти двое суток, оставляя под крыльями Ирландию, Канаду, Кубу, Венесуэлу, Колумбию и Аргентину, летели мы до Ла-Паса. Я надеялся, что Аннушка быстро отвяжется, но она не покидала кресло рядом со мной, много спала, положив голову мне на плечо, а проснувшись, начинала рассказывать о своих подругах. Мой бывший сосед, занявший место впереди, продолжал клеиться, прислушивался к нашему разговору, к месту и не к месту вставлял фразы и не переставал слащаво улыбаться. Мне очень хотелось послать его подальше, но навязчивая мысль о слежке, о моих заклятых врагах Картавом и Валери вынуждала больше помалкивать и слушать нежный голосок Аннушки. Но истории о подругах были банальны и скучны.
Когда праздный народ в самолете выпил все, что мог, перезнакомился всеми доступными способами, когда всем уже порядком надоел и комфортабельный аэробус, и услужливые стюардессы, как, собственно говоря, и сам туризм, мы приземлились в аэропорту Ла-Паса.
Из открывшейся дверцы в салон хлынул поток горячего воздуха, словно из доменной печи. Норковые шубы и манто как по команде съехали с дамских плеч, а мужчины стали снимать с себя пиджаки и галстуки. Я не принимал участия в массовом раздевании, потому как был одет вполне по местному сезону. Гидесса, суетясь у выхода, скороговоркой напоминала о вещах, которые не следует забывать, о дисциплине и порядке. Аннушка, которой самолет и Гоша осточертели до предела, взяла меня за рукав и потащила к выходу.
Мы ступили с ней на трап в числе пассажиров из салона первого класса. Аннушка сразу нацепила на нос огромные солнцезащитные очки, отдала мне свое манто, чтобы я нес его, и, расталкивая бизнесменов, полетела по трапу вниз.
Я едва поспевал за ней, не понимая, к чему такая спешка на сорокаградусной жаре. Аннушка объяснила, не вдаваясь в подробности:
– Быстрее получим вещи – успеем выпить по стаканчику чего-нибудь прохладительного.
Я думал о том, как отвязаться от Аннушки и назойливой гидессы, как в вестибюле между нами неожиданно вырос мой прилипчивый сосед.
– Я еле угнался за вами, – признался он, вытирая красное и влажное лицо. – Холодненькой кока-колы не желаете?
– Не желаем, –