Дом Поэта. Лидия ЧуковскаяЧитать онлайн книгу.
Анну Андреевну и любить ее стихи, но и лечить, выхаживать, одевать, провожать, быть в одном лице и подчиненной и распорядительницей. И если Анна Ахматова дожила до 1966 года, а не погибла раньше от своей неизлечимой сердечной болезни и неприкаянности, – в этом большая заслуга Нины Антоновны Ольшевской.
А. А.
Я вышел ночью на Ордынку.
Играла скрипка под сурдинку.
Откуда скрипка в этот час —
Далеко за полночь, далеко
От запада и от востока —
Откуда музыка у нас?[44]
Музыка в Москве – это Ахматова «у Ардовых на Ордынке», Ахматова, отдыхающая и работающая лежа на тахте или за крошечным столиком в маленькой комнате направо по коридору; тяжело поднимающаяся по лестнице; легким голосом откликающаяся на телефонный звонок – и ничьими усилиями из этого дома этого голоса не выселить, и с его стены невидимой доски не сорвать[45]. Даже изощренными усилиями мастерицы всевозможных сплетен.
Что сделано Надеждой Яковлевной на страницах «Второй книги» с одним из ближайших друзей – своих и Анны Ахматовой, с одним из друзей и знатоков Мандельштама, Николаем Ивановичем Харджиевым, об этом хочется не написать, а прокричать. К Харджиеву эти страницы никакого отношения не имеют. Тут существует и действует под его именем какое-то другое лицо, как другое лицо существует и действует на страницах «Второй книги» под именем М. Петровых, но зато автопортрет самой Надежды Яковлевны без страниц о Харджиеве был бы неполон и недостаточно ярок. Для завершения ее автопортрета страницы, посвященные Н. И. Харджиеву, истинный клад.
Один из моих молодых друзей, ознакомившись с книгой Н. Мандельштам, сказал мне:
– Когда я прочитал, что Надежда Яковлевна написала о Харджиеве, мне захотелось повеситься.
От страниц, посвященных во «Второй книге» Харджиеву, действительно может возникнуть желание повеситься. Мир захлебывается в изменах и лжи, но каждый раз, когда снова встречаешься с предательством (с большим или малым, это ведь все равно), теряешь желание жить.
Однако признаюсь, когда я прочитала во «Второй книге» страницы о Харджиеве, не повеситься мне захотелось, а посоветовать Николаю Ивановичу подать в суд: привлечь к уголовной ответственности автора книги, а также издательство, книгу опубликовавшее… Впрочем, Надежда Яковлевна хорошо знает, с кем имеет дело. Она твердо уверена – ни один из друзей Ахматовой и Мандельштама в суд на нее не подаст. Да и в чей суд – раз книга вышла в Самиздате и в Париже? Любого человека чувство безнаказанности удерживало бы от клеветы; Надежду Яковлевну, оно, напротив, раззадоривает.
На каком основании, не представляя и тени доказательств, смеет Надежда Яковлевна Мандельштам сообщать в печати, будто Харджиев что-то присвоил, прикарманил, украл? (444) [402–403]. На каком основании издательство
Теперь на Ордынке, на доме, где Анна Ахматова жила у Ардовых, установлена мемориальная доска. –