Роддом. Сериал. Кадры 1–13. Татьяна СоломатинаЧитать онлайн книгу.
заниматься совершенно неохота. «Наукой» – правильнее в кавычки брать. Потому что есть наука, а есть «наука». Пляши теперь тут под дудку с малолетками. Не по рангу ей, Татьяне Георгиевне, тут сидеть и профессору поддакивать. А как Юрий Владимирович она не может. Он вообще один такой. Вот что она, заведующая отделением, уважаемый человек, делает тут, на этом глупом невразумительном фарсе, именуемом «заседание кафедры»? Елизавета Петровна, разумеется, профессор. И даже заведующая кафедрой акушерства и гинекологии. Одной из многих кафедр. Но ей-то, Татьяне Георгиевне, что с того? Матвеев – он хотя бы доцент. И вообще забавный. Он тут развлекается. А она тут что делает? В термобелье. У профессорши жестокий патологический климакс. Долгоиграющий. Летом она в самую жару проводила кафедральное, закутавшись в оренбургский пуховой платок. И та самая несчастная аспирантка, что не падает со стула только потому, что заледенела, летом грохнулась в обморок, получив тепловой удар в духоте, при закрытых окнах. Профессор изо всех сил строит из себя мать-командиршу. И есть, есть достойные профессора, умеющие и мозгами и руками. Эта – только языком. Умела. Теперь, как климаксом накрыло, совсем мышей не ловит. А уж как её терпеть не может начмед…
В дверь постучали.
– Что там ещё?! Людочка, посмотри!
Шестидесятилетняя «Людочка» покорно метнулась к двери. Там обнаружилась молоденькая санитарочка.
– Татьяну Георгиевну срочно требуют в приёмное отделение! – несмело пискнула она. И тут же зажмурилась на всякий случай.
– Передайте, что Татьяна Георгиевна занята! – протрубила Елизавета Петровна.
– Там кровотечение! – широко распахнув глаза от собственной ответственности и недоумённо поёжившись от холода, смело прошептала санитарочка.
– Лиза! Этот случай прямо-таки нуждается в твоей курации! – чуть не подпрыгнул доцент Матвеев.
Татьяна Георгиевна метнула на него гневный взгляд.
– И я! И я тоже с вами пойду! Доцент я, в конце концов, или кто вам тут?
– Хорошо! Все пойдём! – злобно просипела профессор. – Из-за того, что кафедральное прервано, следующее будет в конце недели, в пятницу!
– Не будет! – притворно сожалея, вздохнул доцент Матвеев. Он уже встал со стула и похлопывал себя по плечам. – Не будет, потому что все, кроме меня, Татьяны Георгиевны, Людмилы Николаевны и Елизаветы Петровны, полягут. Кто с ОРВИ, кто с бронхитом, а кто и с воспалением лёгких.
– Елизавета Петровна, – наконец нарушила своё молчание Татьяна Георгиевна, – ни в приёмном покое, ни в родильном отделении, ни в операционной окна открывать нельзя. Санэпидрежим… Ну, и зима.
Девочка-аспиранточка, ближе всех сидевшая к открытому окну, сползла со стула в наметённый сугроб и потеряла сознание.
– Людмила Николаевна! Полстакана крутого чёрного чаю, полстакана коньяка, несколько ложек вашего фирменного малинового варенья. Влить в невинное дитя это «Сиянье глаз» – и, может, выживет! – отдал приказание Юрий Владимирович. – Идёмте!
Доцент