Отель с видом на смерть (сборник). Алексей МакеевЧитать онлайн книгу.
какие там сегодня сюрпризы? Но сидели не ропща. Олежка, правда, попытался заикнуться про сверхурочные, но быстро понял, что подобные разговоры в пользу бедных. Окончательно стемнело. Тень, сидящая на лавочке, внезапно поднялась и начала топтаться посреди двора.
– Уходит, – облегченно прошептал Олежка.
Как бы не так. Что творилось у Эдика в голове, не знал никто, – возможно, и сам Эдик тоже. Затоптав окурок, грузно покачиваясь, он направился к дому.
– По аллейке пойдет, – предположил Лохматов.
Но и эта догадка оказалась неверной. Какой-то шаркающей, приседающей иноходью Эдик дотащился до дома и без остановок взобрался на крыльцо. А вот это уже интересно. Олежка тяжело задышал и изготовился к рывку. Эдик потянул дверь – заскрипело, как в старых мельничных жерновах. Горе-любовник покачивался, не решаясь войти. В итоге вошел, и дверь с визгом забилась в петлях.
– Испытание на профпригодность, Олежка, – возбудился Максимов. – Ты должен открыть эту дверь без скрипа…
У Лохматова получилось. Взялся за ручку и с напрягом подал вверх. Не сказать чтобы совсем беззвучно – но вполне приемлемо. Потрепав надувшегося парня по плечу, Максимов прошествовал в подъезд и на ощупь отыскал ступени. Дальше – легче. Подъезд тонул в темноте, лампочка у лифта не горела. Щелкнув зажигалкой, Максимов взлетел на высоту марша и остановился. Рядом чужое дыхание – коллега за спиной.
– Не дыши, – прошептал Максимов.
– Не дышу… – согласился Олежка, выдал звук, похожий на икоту, и вроде как подавился.
Шаркающие шаги Эдика были хорошо слышны. Поднимался тяжело, с одышкой, делая привалы на площадках. Каждый новый подъем начинался с матерного бормотания, переходящего в сиплую респирацию.
Между шестым и седьмым этажами сыщики его догнали. Эдик буквально полз, сотрясая перила. Не спортсмен – дыхалка прокурена, почки пропиты. Максимов вытянул назад ладонь, приказывая Лохматову замереть. Сам прислонился к изгибу перил, напряг глаза. Бесформенное пятно доползло до нужной квартиры, застыло. Эдик явно боролся с нахлынувшим чувством. Даже с двумя чувствами (включая трусость).
«Да какой же он влюбленный? – сплюнул мысленно Максимов. – Хренотень ходячая. Давно обрел бы человеческий облик, на работу устроился, деньжат накопил, подружку завел. Явился бы однажды к Алисе и гаркнул во все воронье горло: «Не люблю я тебя!» И вот тут бы началась настоящая книжная любовь…»
Утробное рычание огласило сжатое пространство. Трусость пополам с яростью создали интересный эффект: матюкнувшись, Эдик развернулся и, громко топоча, загремел вниз по лестнице! Интересное решение. Максимов отпрыгнул – мятая болонья шоркнула по плечу, а вот Олежке, похоже, досталось… Рычащее животное ни черта, однако, не заметило: рвалось вниз, грохоча ботинками. Тряслись перила… Где-то споткнулся, упал, загремел дальше.
– Ты живой? – опомнился Максимов.
Олежка что-то всхлипнул в районе мусоропровода.
– Говори яснее, – разозлился Максимов.
– Да