Детство, живущее в душе. Дуйшоналы СултанкуловЧитать онлайн книгу.
Прямо, будто воевать собрался, он был так решителен, словно готов убить преступника.
Телёнок в последнее время ничего не ел, и у него живот ввалился; глаза его гноились, и он, вытянув шею, всё время засыпал в тени кустов таволги. А как он жалобно мычал с утра до вечера, заставляя содрогнуться всю округу!
– Сегодня или завтра он должен вернуться, – неизвестно (к) кому обращалась мать, то ли ко мне, то ли к телёнку, а может, просто бубнила про себя.
Возможно, она говорила это мне или успокаивала себя – не знаю. Я проснулся рано утром и заметил, что висевшая у входа плётка отца исчезла. Затем от различных рассеянных мыслей я не мог дальше спать и встал с постели.
Я налил в ведро молока и направился к телёнку. Оказалось, ни один телёнок еще не встал с места. Телёнок же Бурой Ызамат, кажется, уже давно на ногах: он, будто жалуясь, начал своё привычное мычание, подняв мордочку к солнцу. Надеясь на то, что сытым он перестанет мычать, я поставил перед ним ведро с молоком. Он лишь попробовал чуть-чуть и, озираясь по сторонам, стал снова беспрерывно мычать. Он уже охрип от мычания.
Почему-то вспомнилось, что Бурая Ызамат была крупной, где-то на полметра выше остальных коров, и её можно было заметить уже издалека. Вид её был ладный, выражение глаз спокойное, бедняга, казалось, должна была принести в наш дом сытость и благополучие. Она всегда шла покачиваясь. При виде человека она тотчас останавливалась, принюхивалась и шла дальше. Это было, так сказать, её приветствие.
Вымя её было на целую пядь. Мать рассказывала, что корова давала целое ведро молока. Она также говорила, что все пастухи восхищались её внешностью. Может, это и оказало плохую услугу.
Эту корову пас старик Ызамат, выхаживавший скотину на сносях, и после того, как та разродилась, передал моему отцу уже как дойную.
И уже через неделю дед Ызамат пришёл, чтобы рассказать о повадках коровы.
– Эй, Итике, передаю тебе эту корову, – предупреждал чудак-человек. – Внимательно стереги её от всяких хищников, особенно остерегайся завистливых глаз людей…
«Он тогда будто предчувствовал», – всхлипывала мать, всё время поглядывая на косогор, откуда должен был вернуться отец.
Как обычно, ранним утром послышались голоса женщин, ссорящихся из-за очереди на сепаратор. Моя мать тоже пошла в ту сторону. Я всегда просыпался от криков женщин или гудения сепаратора и затем снова засыпал. А сегодня никак не мог заснуть.
То ущелье, где мы жили летом, называется Чаар. В народе говорят, что когда-то здесь водились тигры. С одной стороны, эти слухи кажутся правдоподобными, потому что внизу ущелья очень много зарослей камыша. Чаар находится прямо у выхода из ущелья Чичкан в Кетмень-Тюбе, с обратной стороны дороги Бишкек-Ош. Там сейчас стоит метеостанция, её отчётливо видно издалека. Именно этот узкий каньон, с двух сторон охватывающий три-четыре домика посреди ветвистых деревьев, и называется Чаар. Те, кто едет по дороге Бишкек-Ош, могут заметить его с правой стороны. Те же, кто направляется из