Свет в ладонях. Юлия ОстапенкоЧитать онлайн книгу.
недели, и жена-то пятый год лежит без ног, а старушка-мать совсем лишилась ума и сына родного принимает то за своего покойного муженька, то за собаку. И крыша у них прохудилась, и забор не латан, и дров нет, и зерна нет, ничего нет – а ведь зима на дворе. А те, столичные, – жируют небось! Сальными свечками им уже не по чину пользоваться – им подавай люксиевые лампы. Вон как горят – ровно, чисто, ярким спокойным светом, золотисто-белым, как солнце: и греет даже немного, но никогда не обожжёт, хоть ладонью черпай. А ежели вот эту капельку, что в лампу идёт, ежели капельку эту капнуть в печку на дрова да искру выбить – ведь месяц же можно целой семьёй греться, и не страшна зима. Потому люксий на севере в такой цене – вот туда он продать и хотел, ну самую капельку, люксия ведь тут много, на всех хватит… Почему же и кто так решил, что одним – всё, а другим – ничегошеньки? Кто так сказал, а если кто и сказал, то как же ему не совестно?
– Это всё так, – ответил на эту тираду Клайв, продолжая прилежно, хотя и немного медленно (грамота ему всегда нелегко давалась) вписывать нужные сведения в протокол. – Только красть всё равно нехорошо. Не по закону и непорядочно, милостивый государь.
– А у вас, господин капрал, детишек-то сколько? – спросил фермер, и Клайв свёл брови, чуя ловушку.
– Я не женат.
– Вот. А женились бы? А жена бы больная без ног лежала? А дети бы плакали, есть просили? А мать бы помирала в горе да в нищете? Не говорили бы, что порядочно, а что не порядочно…
Клайв отложил перо. Нуркис что-то долго не возвращался – спорил с капитаном, наверное, они вечно о чём-то спорили, тоже, видать, от скуки. На проходной больше не было никого, и Клайву стоило только молча кивнуть арестанту на дверь – иди, мол. Люксий ведь всё равно здесь, государственная собственность не пострадала, и если кто тут и страдает – то только этот бедняга, которому и правда нечем кормить семью. В это Клайв вполне верил, прошлое лето выдалось засушливым, и урожай собрали еле-еле, а работы в городах не было, потому что с появлением люксия на фабриках и заводах стали работать машины и големы, и рабочие руки резко упали в цене. Да, туго парню пришлось. И он прав – непорядочно получается. То есть и красть тоже непорядочно, но и… эх… По правде, в рассуждениях Клайв Ортега был не силён. Он думал и действовал сердцем, и даже если оно и подводило его иногда под гауптвахту, он ни разу в жизни об этом не пожалел.
Он открыл уже рот, чтобы предложить арестанту валить на все четыре стороны, когда тот вдруг нагнулся и, заискивающе заглядывая Клайву в глаза, прошелестел:
– А ежели господин офицер думает, что я не отблагодарю, – так я же отблагодарю. У меня ещё один тайничок остался, и там капелька золотишка, на чёрный день, как раз на такой вот случай…
И это было всё. Конец всему. Клайву Ортеге предложили взятку. Ох, не знал, на свою беду, этот зашуганный фермерчик Клайва Ортегу.
Всю их беседу Клайв детально изложил в протоколе, а затем устно повторил капитану и отдельным