Свет в ладонях. Юлия ОстапенкоЧитать онлайн книгу.
пересекли улицу, двигаясь в направлении, противоположном Речным воротам, и стараясь шагать не слишком поспешно. От пятнадцати риалов осталась кое-какая мелочь, и за первым же поворотом Джонатан поймал кэб. Покатились с ветерком и в полном молчании за четверть часа доехали до площади Воссоединения, где между жавшимихся друг к другу, почти соприкасающимихся крышами кирпичными домами величественно возвышалась «Гра-Оперетта» – самый модный, хотя и не самый благонравный и уважаемый театр в Саллании.
Принцесса Женевьев бывала в опере дюжину раз в сезон – это было частью её воспитания. Джонатан не бывал в опере ни разу, потому что там, где он вырос, не было театра, а за четыре месяца службы у него так и не выдалось свободного дня. Увы, ни у кого из них не было в этот вечер возможности приобщиться к столичному искусству. Спектакль как раз закончился, и у парадного входа толпилось множество людей, среди которых были дамы в атласных капорах и лисьих шубках поверх декольте, важные господа в цилиндрах, фраках и с длинными черепаховыми тростями, плечистые работяги в брезентовых куртках и кепках, лихо сдвинутых на затылок. Дамы и господа были зрителями из лож, работяги – зрителями из партера. Стучали подковы коней и спицы кэбов, с хлопками откидывались подножки карет, все возбуждённо переговаривались, вскрикивали и смеялись – премьера, видать, удалась на славу. Принцесса Женевьев и её лейб-гвардеец тихо обошли эту гомонящую толпу и оказались у служебного входа, надеясь потихоньку проникнуть внутрь.
Увы, и там их встретила толпа, на сей раз состоящая из галдящих молодых людей, одетых лучше, чем рабочие из партера, но куда более потасканных и развязных, нежели дамы и господа из лож. То были клакеры – завсегдатаи балконов и бельэтажа, профессиональные зрители, высококвалифицированные рукоплескатели и опытные освистатели. Не далее как сегодня вечером Женевьев видела в газете объявление от конторы, где работали эти молодчики. Контора предоставляла свои услуги начинающим актёрам и малоизвестным труппам, по вполне приемлемому тарифу: аплодисменты – восемь пенсов, овация – десять пенсов, бурная овация стоя с криками «браво!» – двадцать пять пенсов, освистание конкурента с закидыванием сцены тухлыми яйцами – один риал пятьдесят пенсов.
Эта почтенная публика и встала преградой на пути Джонатана и принцессы.
– Глядите-ка, какая красотка! – воскликнул один из молодых людей, а другой возразил:
– И совсем не красотка, у тебя повылазило, что ли, Майло? Или забыл пенсне?
– Вы это куда нацелились, уважаемые? – спросил третий, пока остальные обступали пару со смешками и нехорошими ухмылками.
Джонатан спокойно и твёрдо взял Женевьев под локоть.
Женевьев напряглась всем телом, но вовремя спохватилась и не стала отстраняться.
– Прошу пропустить, господа. Мы с супругой спешим засвидетельствовать почтение господину Буви. Вряд ли он будет долго ждать в гримёрке.
Даже в такой суматохе и спешке он сумел разглядеть на афише возле