Джинны пятой стихии. Евгений ЛукинЧитать онлайн книгу.
инвалид в мятых летних брюках и рубашке навыпуск.
Влас глядел и пытался мысленно влезть в его шкуру – там, на автовокзале, возле полосатого штыря с грозной табличкой. Не поднимешь оброненное – смотрящие засекут. А поднимешь – изволь делиться с государством, да и не известно ещё, что окажется больше: неправедная прибыль или сам налог со всякими там издержками… Кроме того, бумажник и впрямь могли не обронить, а именно подбросить…
Ничего себе свобода! Шаг влево, шаг вправо – стреляю! Не можешь быть свободным – научим, не хочешь – заставим…
В следующий миг Власа обдало со спины ознобом – прозрел интурист: такое впечатление, что на площади собрались одни калеки – у каждого отсутствовала правая рука. И как прикажете это понимать? Очкарик сказал: правдолюбки… Иными словами, те, кто любит правду… А за пропаганду правды и добра… Господи! Неужели вот так?!
Тогда почему Арина на его вопрос о мере ответственности легкомысленно отмахнулась: дескать, никого… никогда… ни за что… Врала?
И вот ещё что озадачивало: вроде бы митинг протеста, а физиономии у всех скорее праздничные. Собравшиеся возбуждённо шушукались, словно бы предвидя нечто забавное.
Со стороны переулка к Власу приближалась девушка, издали похожая на колобок, в расстёгнутой серой куртке и с крохотным автоматиком. Приблизившись, она скорее напомнила валун диаметром чуть меньше человеческого роста.
– Опоздал, правдолюбок? – с пониманием спросила смотрящая. – Ну теперь к микрофону не прорвёшься. Раньше надо было приходить…
А у самой в глазах светилось радостное: «А-а… вот кому я сейчас амуницию сдам…» – Скажите… – сипло взмолился Влас. – А почему они все безрукие? – Ух ты! – восхитилась она. – Из-за границы, что ль? Влас признался, что из-за границы.
– А как насчёт того, чтобы натурализоваться? – игриво осведомилась грандиозная дева. – У нас тут прикольно… – Н-нет… – выдавил он. – Я на один день сюда… Вечером обратно… – Жаль, – искренне огорчилась она. – И я, главное, не замужем! Жаль… Откуда-то взялась ещё одна салочка – только поменьше, постройнее.
– Гля-а! – засмеялась она. – Люська инлоха подцепила! Ну на минуту оставить нельзя… Слышь, ты ей не верь! Окрутит – горя знать не будет. А я-то – иззавидуюсь… – Почему они все безрукие? – с отчаянием повторил Влас. – Почему все? – удивилась подошедшая. – А правдолюбки? – Где?
– Да их просто не видно отсюда, – объяснила она. – Возле Фили кучкуются, у микрофона. А пострадальцы как раз митинг срывать пришли…
Они стояли неподалёку от динамика, и речь того, кто рыдал в микрофон, звучала поотчётливее.
– …Сила правды… – удалось расслышать Власу, – …власть закона… торжество справедливости…
– Почему вы их не трогаете? – вырвалось у него.
– За что?
– Н-ну… за пропаганду… правды и добра…
Грандиозная дева пренебрежительно скривила рот и махнула свободной от автоматика рукой.
– Да врут всё… За что их трогать?
Кстати, автомат был как автомат, а автоматиком казался