Между ветром и песком. Ольга АнтерЧитать онлайн книгу.
белая с внешней стороны и черная изнутри, не пропускала ни единого лучика встающего позади каравана солнца. Вот только укрытие вышло крохотным, и чужачка не знала, как уместиться в нем целиком. Она то и дело ерзала, пытаясь держать в тени хотя бы шелушащиеся плечи.
Шуким, как и всегда, отвечал за жизнь каравана и каждого в нем. Потому, если чужачка вонзит нож в чью-то спину, это будет спина тоо. Короткий кинжал он прицепил к седлу, обходясь в пути двумя кривыми саблями, и вытащить его не составило бы труда даже для девчонки.
– Через два часа мы доберемся до убежища, – тоо повернулся к Аори. Седла караванщиков, высокие и гибкие, позволяли проделать такой фокус без риска свалиться под когтистые лапы собственного животного. – Привал до вечера, затем снова в путь.
– Я бы не успела дойти, – кивнула она. Спокойно, безэмоционально, словно чувства первыми умерли в удушающем зное.
Резкий акцент пытал чуткий слух тоо. Чужачка не ошибалась в словах, но выговаривала каждое по отдельности, напрочь убивая осмысленную напевность речи.
– Харру ведает, зачем переплетает судьбы на Священном пути, – Шуким сложил ладони и поклонился в две стороны, на юг и на север. – И проклят будет тот, кто пойдет против его воли. Но люди обычно не прочь поведать, что привело их к месту встречи.
Аори молчала, покачиваясь в такт крупной рыси ящера. Когда вожак подпрыгнул, преодолевая разлом между плит, она изо всех сил вцепилась в седельный ремень, чтобы не коснуться тоо.
Боевой шар на конце хвоста врезался в песок рядом с передней лапой ящера. Чужачка вскинула руку, закрываясь от взлетевшей пыли, а вожак на ходу выловил языком раздавленную тушку гадюки и зачавкал, довольный увеличением рациона.
Тоо не пошевелился.
– Однажды мне довелось видеть, как Харру закрывает рот тому, кто обязан был молчать. Он хотел говорить, о, он хотел! Плоти его касалось раскаленное железо, но все, что мог из себя выдавить несчастный – стоны, лишенные смысла, и для него, и для тех, кто слушал. Страх оказался слабее высшей воли. Но, если Харру не смотрит, страх может принудить к молчанию.
Он потянулся до хруста в мышцах и поправил складку куфии на плече.
– На закате пятого дня мой караван прибыл в Таэлит. Мы вошли в город с востока, тогда как семья друга моего прибыла с севера днем ранее. Всю зиму и весну он провел в пути, добравшись до диких земель и, что удается не каждому, вернулся оттуда с хорошей добычей. В ночь, когда мои люди впервые преклонили головы на подушки вместо песка, брат был убит теми, кого ввел в город, теми, кто должен был принести богатство, но принес гибель.
Внешне задумчивый, спокойный, Шуким наблюдал за чужачкой, пытаясь прочесть на необычном лице ответы на незаданные вопросы.
– Мы не караем за стремление к свободе, равно как за жажду, голод и прочие желания, данные нам Харру. Человек слаб, человек создан из страстей, и кощунством было бы наказывать природу. Но тот, кто принес смерть, первым вкусит ее дары. Почти никто из беглецов не успел выбраться из города, никто, кроме тех, кто