Социальный дзен. Сто коанов. Мария НиколаеваЧитать онлайн книгу.
контакта, а это уже далеко не медицина! Если же Вы и на работе с такими оценками к пациентам подходите, то Вам стоило бы озаботиться врачебной этикой!
Полагаю, с аморальностью представления потенциальных сексуальных контактов, оценивание человека с данной точки зрения, даже если он в итоге «не подходит», мы разобрались непосредственно в комментариях.
Однако всплыло еще одно нелицеприятное суждение «старое мясо» в высказывании врачом о своих пациентах. Это, видимо, тоже признак профессионального выгорания, на которое сейчас модно ссылаться у учителей и врачей в оправдание своей бестактности. Здесь довольно ясно и отчетливо выражено пренебрежение к людям, брезгливость к пациентам, бесцеремонность осмотров, а главное – вскрылась подноготная, что же врач на самом деле думает…
Вот приходите вы в поликлинику, начинаете раздеваться для осмотра, – только представьте себе, что при этом в голове у врача делается!
А как вы считаете, может ли врач себе позволить думать вообще все, что угодно, рассматривая пациента, – или здесь есть врачебная этика?
Коан 19.
Традиции дедовщины.
Письма из Европы
По роковому стечению обстоятельств еще в советские времена один из моих знакомых успел отслужить срочную службу в армии до распада СССР, после чего благополучно стал гражданином страны Евросоюза. В связи с расстрелом сослуживцев молодым солдатом в воинской части под Читой, на меня нежданно посыпались письма с бурными воспоминаниями о молодости. Не могу перепроверить данную информацию, но делюсь – а вдруг дополнительный акцент будет не лишним для полноты картины!
«Скандал в армии! Это там, где я служил, под Читой. 33 года прошло, а воз и ныне там. В Амурской области у нас было тоже самое, до того, как я туда попал. Прямо дежавю. Зачморили парня, крыша съехала».
«Идиотов полно, а в Чите я служил. И помню, что там было. Расцвет дедовщины пришёлся на 80-е годы. Самая распространённая болезнь была – это перелом челюсти, отбитые почки. У нас в части, один выбил другому глаз бутылкой, другой убежал в Читу босиком, в одних шлёпках, в 30°– градусный мороз и отморозил пальцы, ещё один выпустил себе очередь из автомата в упор и т. д. А я потом стал биться насмерть почти каждую неделю, причём ты уйти никуда от них не можешь, они постоянно живут с тобой. И там такие бугаи и такое быдло было! Плюс плохое питание, ночные дежурства.
Это – как концлагерь пройти! Не каждый выдерживал. Бежали из частей. Их потом ловили. Если бы мне дали автомат и сказали, что тебе ничего не будет, я бы тоже расстрелял всех. И ещё бы добивал, как и он. Зачморили парня, у него крышу и снесло. Так что у меня много воспоминаний о советской армии, никогда не забудешь!»
И в ответ на просьбу о публикации —
«Пиши. Тот, кто застрелился – получил письмо из дома, что никому не нужен. То ли девушка бросила. Он в карауле был. Приставил автомат прикладом к столбу и стволом себе в грудь, и нажал