Черный парус беды. Сергей Юрьевич БорисовЧитать онлайн книгу.
засыпано белым порошком.
Когда я снимал панель, несколько щепоток порошка высыпались, упали в воду, собрались в хлопья, а потом превратились в знакомую мне бело-серую пену.
Вот так, ответы появляются, но вопросов от этого меньше не становится.
В воде у трапа что-то блеснуло. Я наклонился и поднял донышко от банки с высотой кромки сантиметра в два. На бортике еще сохранились обрывки этикетки.
Еще один ответ. Тут к гадалке не ходи, и так все ясно. Банка состояла из двух частей: в большей была говядина в желе, в меньшей, тайной…
Не верю я, что Чистый решил нелегально вывезти из Доминиканы толченые лапки водяных пауков и измельченные кости рыбы-луны, или еще какие ингредиенты колдовских отваров, столь популярных в соседнем Гаити. Не верю ни капельки!
Константин Чистый не был апологетом культа вуду. Самым прозаическим, наибанальнейшим образом он занимался перевозкой наркотиков.
– Что это? – спросила Мила.
– Дрянь, – сказал я.
Шелестова покраснела, но я уточнять не стал.
* * *
Дело было дрянь. Лучше других, без сомнения, понимал это Джон. Как самый из нас опытный. Именно его невозмутимость до поры вводила меня в заблуждение. Ну, раз ведет недрогнувшей рукой наш гордый фрегат, значит, сознает всю меру ответственности, значит, не все так погано, как кажется. Стоило мне подумать об этом, как за кормой «Золушки» выросла огромная волна – следствие интерференции, то есть сложения многих факторов: волн помельче, ветра, течения. И я перекрестился. Не потому, что, когда кажется, так и рекомендуется поступать, а потому, что сердце ёкнуло. Сейчас как даст!
То ли крестное знамение помогло, то ли плавучий якорь, но в нескольких метрах от «Золушки» гигантский вал вдруг словно задумался, остановив свой бег и рост, и через мгновение даже не обрушился, а будто сдулся. Вот только что был – и нету.
Так, может, прав Джон в своей беспечности? И все действительно не так уж плохо?
В кокпите нас было четверо – Козлов и Мила спустились в каюту. А точнее – трое, потому что Федор был совсем никакой. Видно, исчерпал запас прочности, растерял мужество, усомнился в будущем. Либо, напротив, видел его предельно четко, ну, может с минимальными отличиями: или сразу ко дну пойдем, или потрепыхаемся; или о скалы разобьет, или в открытом море дуба дадим. Хотя дуб тут, конечно, совершенно ни при чем, в Атлантике-то.
Я, смею думать, крепился. Чистый тоже. Но я не сомневался, что Костя, подобно мне, проклинал Козлова с его картой, Полуярова с его лукавством, Джона и Милу – за доверчивость и азарт. Мне тоже наверняка доставалось – что не настоял, что уступил. Корил ли он себя? Это вряд ли. Не тот Костя человек, чтобы мазать себя дегтем. Такие, как он, всегда овечки. Это остальные – бараны.
Нас сносило к островам Спасения, название которых сейчас звучало как издевка, и плавучий якорь лишь замедлял движение, не отменяя его неотвратимости.
– Андрей, Костя, плавучий якорь – на борт, – скомандовал