Брегет хозяина Одессы. Ольга БасковаЧитать онлайн книгу.
пластическими операциями до такой степени, что лицо превратилось в какую-то силиконовую маску с надутыми губами и выпиравшими скулами, обтянутыми кожей.
– Черт с ними, с деньгами, – буркнул Сергей, быстро собрал бумаги, вышел из зала заседания и с наслаждением опустился на водительское сиденье. Если дядя Виктор свободен, можно было поехать к нему, посидеть на веранде уютного трехэтажного дома и вспомнить то, что когда-то было очень дорого обоим.
Ивашов достал мобильный, набрал номер Виктора и, когда старый приятель родителей отозвался, спросил:
– Дядя Витя, я уже освободился, можно приехать сейчас?
– Ну разумеется, мой дорогой, – обрадовался мужчина. – Я свободен, как ветер. Давай ко мне.
– Лечу! – бросив мобильник в бардачок, Ивашов втопил в пол педаль газа.
Глава 7
Вознесенск, 1965
Олег Будченко жил с матерью в ветхом одноэтажном доме, возле которого росла парочка чахлых яблонь, уже потерявших медную листву. Везде чувствовалось запустение, которое бросается в глаза, когда не хватает рабочих рук. Оперативникам было известно, что мать Олега уехала в небольшой городишко, находившийся в пятидесяти километрах от Вознесенска, чтобы ухаживать за парализованным отцом, и Будченко был предоставлен самому себе. Впрочем, вряд ли присутствие матери его удерживало от воровства. По неухоженному крыльцу с налипшими комьями грязи (местами от него отлетела штукатурка) милиционеры поднялись к входной двери и постучали.
Вдовин почему-то не верил, что на стук кто-то откликнется – так и случилось. Горемыкин постучал еще раз, громче, а потом забарабанил в дверь, крикнув:
– Будченко, открывай, милиция.
Его крик тоже ни к чему не привел. Никто не спешил впускать милицию в дом, никто не шуршал в коридоре, и Вдовину стало не по себе. Он не мог объяснить, почему его вдруг охватил страх, липкий, противный. По логике вещей, Будченко мог куда-нибудь отлучиться, например в магазин или в кино – тоже человек, пусть и рецидивист, однако плохое предчувствие не покидало молодого опера. Максим взялся за ручку и дернул ветхую деревянную дверь на себя. Она оказалась незапертой, и Вдовин вбежал в темный сырой коридор, буркнув под нос:
– Ну вот, так и знал.
Горемыкин устремился за ним. Старый дом встретил их тишиной, гробовой, пробирающей до дрожи. Так тихо, противно тихо, не бывает даже в заброшенных домах. На секунду остановившись возле вешалки, коллеги устремились в большую комнату и застыли. Олег Будченко (это был он собственной персоной, они узнали его по фотографиям) сидел за столом, уронив голову на скатерть.
«Может быть, жив, но пьян?» – мелькнуло в голове Вдовина, и он, подойдя к рецидивисту, приложил руку к артерии на его шее.
– Мертв? – с придыханием спросил Горемыкин, прищурившись.
– Мертвее не бывает, – отозвался Вдовин. – Ох, чуяло мое сердце… Потом обливался, когда на крыльце стоял.
– Откуда ты мог знать, что он умер? –