Записки полицейского (сборник). Александр ДюмаЧитать онлайн книгу.
походила на госпожу Ирвинг: волосы, уложенные плотными буклями, задумчивость во взгляде, томная бледность лица – все это было совершенно схоже. Разница заключалась только в том, что девушка, изображенная на картине, казалась моложе той, которая жила в домике в конце сада; все было бы совершенно иначе, если бы модель была жива. Лауре было бы сейчас тридцать или тридцать один, между тем как Элен, по всей вероятности, едва минуло двадцать два или двадцать три.
Я осторожно спустился с лестницы и нашел, – как и предчувствовал это, входя в комнату, – Джорджа Ирвинга уже бездыханным. Еще не успев добраться до второго этажа, на середине лестницы я встретился со своей женой: она, утирая слезы, спешила ко мне, сопровождаемая доктором Горлоном… Я тут же рассказал ему обо всем, что случилось с моим домовладельцем, Генри Ренсгрэйвом.
Доктор выслушал меня со всем вниманием, он воспринял мой рассказ весьма неравнодушно и, сделав несколько замечаний, доказывавших то, как глубоко он изучил мономанию[4], пообещал прийти на следующее утро, чтобы осведомиться о состоянии здоровья господина Ренсгрэйва. Мы условились, что если оно будет не совсем стабильным, то я немедленно напишу об этом дяде больного, господину Оксли.
Это происшествие произвело на меня большое впечатление. Поэтому я на другой же день утром справился о господине Ренсгрэйве: тот уже с шести часов был на ногах, и его горничная сказала, что в восемь часов хозяин завтракал, как обычно, казался очень спокойным и скорее веселым, нежели грустным.
Доктор Горлон точно выполнил свое обещание. В девять часов я увидел, как он пришел. Мы спустились вниз, и я постучался в дверь приемной господина Ренсгрэйва. Спокойный голос произнес:
– Войдите.
Я вошел первый, доктор Горлон следовал за мной. Господин Ренсгрэйв сидел за столом, перед ним были разложены бумаги. Подозревая, что это я постучался в дверь, он заранее приготовился к встрече и казался умиротворенным и беззаботным, но не мог скрыть своего удивления и даже внезапного ужаса, когда увидел за моей спиной доктора Горлона. Сначала он побледнел как мертвец, и вслед за этим лихорадочный румянец покрыл его лицо.
Впечатление, произведенное на него этим визитом, естественно, напомнило мне историю с портретом. Я стал искать его глазами и обнаружил, что портрет обращен к стене.
Господин Ренсгрэйв, очевидно, силился скрыть свое волнение и, когда доктор Горлон простодушно поинтересовался, как его здоровье, произнес:
– Да, мой приятель Уотерс, как я полагаю, хотел позабавить нас этим нелепым приключением, которое так взбудоражило его прошедшей ночью. Непостижимая странность, надо сознаться, – не понять такой простой шутки. Например, есть какой то Джон Кембл…
Доктор Горлон прервал Ренсгрэйва, который, чтобы доказать, что он в здравом рассудке, начал, как говорится, нести пустой вздор.
– Разговор не о Джоне Кембле, любезнейший господин Ренсгрэйв, – сказал он, – а о невероятном сходстве между Лаурой и госпожой Ирвинг. Что хотелось