Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть IV: Все настоящее одинаково. Михаил РоттерЧитать онлайн книгу.
любой момент.
– Соглашайся, доктор, – пробасил ее муж. – Она все равно не отстанет.
Видно было, что Николь действительно хочет нарисовать меня, а мне совсем не хотелось обижать ее отказом. Тем более, я любил все новое. А моего портрета никто еще не писал. И я уселся на предложенный стул.
Николь не просила меня принять какую-то позу, она даже не говорила, чтобы я сидел неподвижно. Она лишь сказала, чтобы я держался естественно, после чего замолчала и сосредоточенно принялась за дело. Она действительно работала быстро. Рука ее запорхала над листом бумаги, и минут через сорок она протянула мне готовый портрет. Не скрою, мне было интересно, каков будет результат ее работы. И он меня не разочаровал. На листе бумаге был несомненно изображен я. Вот только там было нечто большее, чем я обычно видел на своем лице в зеркале. Это было что-то внутреннее, неуловимое, которое я в себе чувствовал, а вот видеть…
За плечом у меня раздался бас Гарбхана:
– Пожалуй, я теперь поверю. И даже очень поверю.
– Во что? – автоматически спросил я, не отрываясь от портрета. – Или чему?
– Тому, что ты мастер рукопашного боя, тому, что ты можешь любить подраться даже больше, чем я.
– С чего это вдруг?
– Да ты сам посмотри на этого типа на рисунке. Николь умеет рисовать не только то, что снаружи у человека, но и то, что внутри. И почти никогда не ошибается. Со мной, например, не ошиблась. – С этими словами он вышел из комнаты и вернулся, держа в руке картину в добротной раме. Это был написанный маслом его собственный портрет: крепкий мужчина с грубыми чертами лица, в простой одежде, сделанной из какой-то домотканой дерюги. Какой-то средневековый пастух, да и только.
– Вот, Николь написала. Еще до свадьбы. Как тебе, док? – спросил он меня.
– Что тут говорить… – пожал плечами я. – Сходство потрясающее. Только стиль необычный: все такое рубленное, массивное, прямое, без переходов. Я бы сказал, такое, как одежда, в которую ты одет на этой картине: простая и грубая средневековая дерюга.
– Вот то-то и оно! – захохотал Гарбхан. – Похоже, ты тоже не простой человек, док. Ты знаешь, как меня называют мои дружки в пабе?
– Откуда же мне знать? – удивился я. – Мы с тобой там были всего пару раз и ты меня не знакомил со своими дружками-выпивохами.
– Они меня называют «Грубияном».
– Чему тут удивляться, ты грубиян и есть. Я удивляюсь другому. Если Николь еще до свадьбы видела, что ты грубиян, то почему вышла за тебя замуж?
– Она сказала, что, может, я и грубиян, но добрый и честный. Не так ли, дорогая? – обратился он к жене.
Ты молча кивнула, а Гарбхан продолжил:
– Но это еще не все. Ирландское имя «Гарбхан» означает «грубый». Я об этом не очень распространяюсь, мало кто захочет иметь дело с сертифицированным грубияном, так сказать, «грубияном от роду». Так что когда Николь писала портрет, она об этом не знала. В общем, она пишет не столько лицо человека, сколько использует его лицо как холст,