Охота на Динозавра. Сергей Юрьевич БорисовЧитать онлайн книгу.
о таланте Ухова. А тот был по-настоящему талантливым розыскником, этим, а не стараниями супруги, стяжая славу, уважение коллег и преступников всех мастей.
Ухов и впрямь быстро двигался вверх по служебной лестнице, и Ольга Савельевна предпочла отойти в сторону, дабы не мешать этому восхождению, и даже подала рапорт с просьбой об увольнении из органов. Ей не стали чинить препятствий, а вот Николай Семенович недоумевал, злился, обрывал телефон, добиваясь встречи. И они встретились. «Как же так, Оленька? – спрашивал Ухов. – На кого меня бросаешь?». Ольга Савельевна была непреклонна: «Так надо, Коленька. Так надо! Иначе съедят тебя партком с месткомом. Какие пятна на биографии и кителе! А для дела нужно, чтобы ты на посту был! Не звони мне больше». И она ушла – от Ухова и со службы. А через семь месяцев родился сын. Коленьке Оленька о Матвеюшке не сообщила. Не сказала и тогда, когда узнала, что супруга Ухова, страдавшая от бесплодия и уремии, отдала Богу душу, отравившись собственной мочой.
Выслушав исповедь матери, Матвей не воспылал ненавистью к отцу. Напротив, решил быть с ним рядом. Храня тайну, он должен стать лучшим. Вот тогда, может быть…
В том числе и об этом подумал Быстров, перелистнув последнюю страницу досье. Однако он не был бы специалистом высочайшего класса, если бы позволял себе надолго отвлекаться от существа проблемы или переносить центр тяжести своих размышлений на то, что в данный момент не являлось первоочередным. Сейчас самым важным было ДЕЛО, и Матвей сосредоточился на нем, хотя ни одной дельной мыслью касательно него пока похвастаться не мог.
Да, прав отец, непрост Иван Петрович Сидоров, ох, непрост! Воистину динозавр! Обезопасил себя, не подступишься. И организация его так законспирирована, что внедриться – проблема.
Матвей прикрыл веки и стал перебирать факты, почерпнутые из секретного архива Николая Семеновича Ухова. Тренированная память услужливо переворачивала страницы досье. «Просмотрев» все сто тридцать семь страниц, Быстров огорченно вздохнул: не за что уцепиться!
Он встал и подошел к окну. Стекла его были сероватого оттенка. После того, как Чижик, правая рука Хромого Хомы, пытался достать его из снайперской винтовки, в рамы вставили бронированные стекла. Чижик, к счастью, промахнулся, угодив в лампу под потолком. С той поры Матвею приходилось довольствоваться настольной, поскольку выдать новую люстру завхоз отказался наотрез.
За окном кипела жизнь. Торопились пешеходы, сновали машины, подмигивали светофоры. «Не тому Хома доверился, – подумал Быстров. – Надо было левой руке – Снегирь бы не промазал». Он вспомнил предсмертный взгляд Хромого Хомы. Даже покидая свое бренное тело, тот не желал мириться с поражением, все норовил дотянуться до валявшегося в метре от него «ругера» сорок пятого калибра. Матвей не испытывал сострадания к бандиту, слишком много зная о его «подвигах»: чересчур много трупов оставлял тот позади себя. И не было в нем ничего человеческого… Впрочем, нет, одна человеческая страсть ему не была чужда. Хома был страстным орнитологом, ставя мир птиц куда выше рода людского. Он даже своим подручным давал «пернатые» клички: