Зов пустоты. Максим ШаттамЧитать онлайн книгу.
Брак какое-то время сидел в тюрьме «Френ». Там он обратился в ислам, причем выбрал не привычную, толерантную его версию, но самую радикальную его ветвь. Вы знакомы с этой темой?
Лудивина, а следом за ней Сеньон, покачали головами.
– Если коротко, – продолжил Марк Таллек, – то ваххабиты – это мусульмане-сунниты, фундаменталисты, стремящиеся вернуться к первоначальной версии ислама, к «жесткому» исламу, как мы могли бы сказать с позиции наших, западных представлений о мире. Ваххабиты – по большей части квиетисты, они строги, несгибаемы и, скажем так, архаичны, но при этом совершенно не симпатизируют движениям, проповедующим насилие. Нас же интересуют те, кто заигрывает с политикой. Такие люди могут со временем стать радикальными ваххабитами – революционерами, исламистами или, как мы их называем, террористами. Во французских тюрьмах много ваххабитов, их строгое учение пользуется там большой популярностью. Оно создает рамки, устанавливает правила и предлагает четкое видение мира всем тем, кто ничего подобного никогда не имел. Такой подход структурирует, вселяет в человека уверенность в себе, направляет его. Наша задача – понять, какой именно тип фундаментализма человек впоследствии будет исповедовать. Если мы имеем дело с квиетистами, – а таких большинство, – то обычно мы просто приглядываем за вновь обращенными. Да, эти люди действительно суровы, но они «воспитаны» в ненависти к революционному ваххабизму, который выбирает неверный путь активного действия. А вот если, напротив, заключенный исповедует более политизированный вариант ваххабизма, порой даже исламизм, то мы берем его под пристальное наблюдение. Проблема, понятно, состоит в том, что самые радикальные исламисты обычно в ожидании своего часа скрываются под маской квиетистов.
– Разве фундаментализм у нас вообще не запрещен? – удивился Гильем.
– Не совсем. На первом месте у нас свобода слова и вероисповедания. До тех пор пока слово не становится инструментом для призывов к ненависти или насилию. Насколько мне известно, католики-фундаменталисты, выступающие против абортов и равноправия сексуальных меньшинств, за то, чтобы женщины знали свое место, а люди считались потомками не обезьян, а Адама и Евы, тоже не запрещены. Во Франции примерно пять процентов от всех мест отправления исламского культа считаются имеющими отношение к ваххабизму – а это совсем немного.
– А сколько всего у нас мечетей? От чего отсчитывать эти пять процентов?
– Мечетей, или домов молитвы, во Франции порядка двух с половиной тысяч. Сравните примерно с пятьюдесятью тысячами католических церквей и соборов, и вы сразу поймете, как легко одернуть тех, кто болтает, что устои религии во Франции сильно пошатнулись.
– И при чем же здесь Лоран Брак? – вмешалась Лудивина.
– Классическая тюремная история. Вербовщики от ваххабитов очень хитры. Обычно они отбирают самых уязвимых, одиночек и устраивают своей мишени какие-нибудь неприятности. Когда парень доходит до точки, они приходят к нему, словно добрые самаритяне, берут его под крыло, успокаивают,