Счастье ходит босиком. Лана БарсуковаЧитать онлайн книгу.
понял я это. Уже понял.
Не понравилось Эле, как он это сказал – колко и холодно. Шероховатостей в отношениях становилось все больше. И телефон все чаще молчал, когда трубку брала Эля.
Можно, конечно, сохранить видимость семьи, оставив себе роль музы. Дескать, она – родник его вдохновенья, а остальным готова поделиться. Но это не проходило ни в каком формате. Меньше всего Эля походила на музу. И чем дальше, тем меньше. Катастрофой было то, что Эля не умела носить наряды мужа. Труд, фантазия, талант Виктора жухли и корчились на линиях ее тела. Дело даже не в объеме, а именно в линиях, которые как-то спрямляли одежду, делали ее не то чтобы простой, но простоватой.
Виктор самолично одевал Элю в свои придумки, формировал складки, подвязывал пояс. Он колдовал долго и трепетно. На Элеонорин вкус получалось как-то небрежно, можно даже сказать, неаккуратно. Эля подходила к зеркалу и с тщательностью бухгалтера поправляла его работу. Одергивала, выпрямляла, заправляла, оглаживала ладонью по бедрам. Словно солдат по команде «Оправиться!». Одежда лишалась шарма, имея столько же сходства с творениями Виктора, как математика Лобачевского с бухгалтерским балансом.
Виктор плюнул. Но плюнул как-то в себя, внутрь, словно перегорел. Как в той сказке, жил да был: был дома, а жил вне его. Жить он предпочитал с манекенщицей Ингой, которую можно нарядить в мешок и восхититься. Для Виктора это равносильно душевной близости, потому что одежда для него являлась мерилом гармонии и красоты. Инга была высокой, с очень длинными и стройными ногами, за это Эля называла ее цаплей. Но Виктор из семьи не уходил, все-таки там жила память о молодости. Инга не могла повлиять на него ни через кухню, ни через спальню.
Дело решил случай. Однажды Виктор гулял с Ингой по лесу, и вдруг пошел дождь. Даже не дождь, а дождище, словно в небе выбило днище. Они промокли до последней нитки. Решили обсушиться в ближайшей деревне. Хозяйка приняла мокрую одежду и выдала телогрейки. Инга примерила телогрейку и этим решила долго стоявший вопрос их будущего. Виктор почувствовал, что руки чешутся расписать телогрейку славянскими рунами, подпоясать павловским платком. Гениальная идея отрикошетила в прошлое. Виктор словно вернулся в точку, где были картошка, полевая кухня, девчонки в телогрейках и его свободный выбор. На этот раз он выбрал не Элю, а Ингу.
Развод Эля переживала тяжело. Подруги говорили: «Хорошо, что детей нет». А это как раз самое печальное, потому что возраст подпирал. Надвигался сорокалетний рубеж с приданым в виде гарантированного одиночества. Пока имелся муж, бездетность была одна на двоих. Они как бы делили это несчастье. А теперь все досталось ей одной. Виктор продолжал себя в коллекциях одежды, которым рукоплескал мир. А ей? Продолжать себя в квартальных отчетах? К тому же она знала им цену. К реальности они не имели никакого отношения. Хозяева «оптимизировали налоги», то есть как могли скрывали обороты от государства. Чем меньше был официальный оборот фирмы, тем большую премию получала Эля. Такая «экономная