Где наша не пропадала. Сергей КузнечихинЧитать онлайн книгу.
с приказчиковой дочкой – или с обеими – по-разному рассказывали. Приказчик мужскую родню собрал, и устроили охоту, но пока ловили – сват приказчика с проломленной головой оказался. Суд – плох, а самосуд – еще хуже. Большие тучи над домом повисли. Парню деваться некуда, чтобы родню в свои беды не впутывать, пришлось в неполные восемнадцать бежать в город. Обиженные грозились разыскать и притащить в деревню для ответа, но тут стряслась революция, не до него стало. Наши думали, что пропадет сорванец. Если уж в деревне с пути сбился, то в городе совсем заплутает. А он ничего, выдурился. Бывшие подружки за упокой грешной души его свечки уже поставили и замуж повыходили, а он в конце Гражданской возьми и заявись в деревню… и не каким-нибудь условно освобожденным, а командиром полка с маузером на боку и саквояжем подарков в руке. Погулял неделю, свел с ума молодую учительшу и отбыл на Юг для прохождения дальнейшей службы по ликвидации недобитых банд. А оттуда в Туркестан – драться с басмачами. Легенды о его подвигах, одна страшнее другой, кружили по деревне и постоянно пополнялись. И Махно он чуть ли не изловил, и у Будённого на спор броневик выиграл, и со сбитого аэроплана в речку спрыгнул, и Ленина от второго покушения спас – все это якобы рассказывал он в своих письмах к учительше. Влюбленная женщина не жалела красноречия на своего героя. Народ с удовольствием слушал и разносил славу по округе. Только наши, Петуховы, не очень верили в ее байки, они-то знали: расписываться Михаил научился, а писать, мягко говоря, не очень. Хотя в геройстве ему никто не отказывал, ну и, конечно, в том, что касается женских юбок. Короче, вернулся дядька из похода женатым человеком и отцом трех наследников славы. Двое из них в одном месяце родились, а третий на полгода моложе.
Говорите, что такого не может быть?
У Петуховых все возможно.
Те, что постарше, родились на Украине. Клима, названного в честь Ворошилова, подарила законная жена… второго, Яшку, принесла цыганка-певица. Принесла, в смысле родила, а не подбросила папаше. Ну а третий – от узбечки. Иваном назвали. Одним словом – интернационал. «Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой идти готов…»
Дед наш, как только после первого срока освободился, отыскал свою гордость, сына – красного командира, надеясь поскорее устроиться в новой жизненной ситуации. А тот и слушать не захотел ни о каких делах, пока старик не полюбуется на внуков. С женщинами дядя Миша вел себя, может, и легкомысленно, а детей любил во всю широту своей необузданной натуры. Поэтому и цыганку, и узбечку устраивал жить всегда поблизости от законной семьи и каждое лето всех троих пацанов отправлял в один лагерь – пионерский, разумеется, – для развития и укрепления братских чувств. Правда, законный посматривал на побочных немного свысока, но родитель всегда наказывал его за гонор. Деду, кстати, больше других понравился цыганенок.
Потом деда арестовали во второй раз, а через полмесяца забрали и дядьку. Сыну пришлось отвечать за отца, или отцу – за сына, или каждому за себя? – дело темное, может, стуканул какой-нибудь урод, что красный командир