Знак Нефертити. Вера КолочковаЧитать онлайн книгу.
Да я не успел, мам...
– А чем, интересно, так занят был?
– Гулял...
– Ну, понятно. И во сколько домой пришел?
– В двенадцать.
– Не ври! Когда это ты со своих гулянок в двенадцать возвращался? Опять, наверное, с Димкой всю ночь по клубам зажигали?
– Нет, не зажигали.
– Да? А отчего так?
– Материальные трудности, мам. Денег нет.
– Это что, намек? Раскрывай, матушка, кошелек, мне погулять не на что?
– Да ничего я такого... Ты спросила, я ответил, вот и все. Ничего мне не надо, если ты так вопрос ставишь.
– Как я ставлю вопрос?
– Да ладно, мам... Все, закрыли тему.
– Антон! Ты как с матерью разговариваешь?
– А как я разговариваю?!
– Нагло, вот как!
– Ну, мам... Не заводись, прошу тебя.
– Это я? Я завожусь?
– Ну, мам...
– Ага – мам! Тебе же без толку объяснять – что в лоб, что по лбу!
– Это ты про деньги, что ли?
– Нет, не про деньги! Ночами бог знает что в городе делается, кругом один криминал! Сколько раз тебе говорила – сведешь мать в могилу...
Сказала, и задохнулась от страшного слова, невзначай выброшенного в пространство. Будто струна внутри лопнула, прошлась по телу вибрацией – дзинь-нь-нь...
Торопливо отвернулась к плите, зачем-то помешала ложкой набухающий в турке кофе. И оставалось-то две секунды, чтобы пенка до края поднялась... Вдохнула, выдохнула, осторожно напрягла память – а ведь и впрямь она, бывало, это выражение не уставала повторять – сведешь мать в могилу...
Нет, сейчас она к этим ночам-ожиданиям уже приспособилась как-то. Адаптировалась нервная система. А поначалу, когда вошли в юную жизнь сыночка эти ночные клубешники... Это был ад, кромешный ад.
Начинался ад где-то в районе половины первого – с кругов по квартире, с зажатым в ладони мобильником. Звонила через каждые полчаса – голос услышать. Если есть голос в трубке, пусть и немного психованный, значит, живой сыночек. А если нет... Если занудные гудки разрывают барабанную перепонку... Да еще этот мерзкий голос в конце: «Абонент не отвечает, перезвоните позже, пожалуйста!» Вот тут и начиналось настоящее сумасшествие. Душа выходила из тела, дергалась неприкаянностью, вилась по комнатам жгутом страха. И она за ней – жгутом. Как птица по веткам – из комнаты в комнату. И опять – телефонный клик, и опять – гудки и мерзкий вежливый голос...
Однажды он за всю ночь не ответил ни разу. Потом выяснилось – уехали в другой клуб, а телефон на стойке бара забыл. Она поначалу все кликала, кликала, и птицей с ветки на ветку прыгала, и злилась про себя, и ругалась – ну, только появись, эгоист несчастный... А потом, под утро, по-настоящему испугалась, как говорят – омертвела страхом. Стояла на коленях, молилась, жгла церковную свечку «за здравие»... И тряслась, тряслась мелкой дрожью. Но вот же, помнится, странно... Вроде и молилась, и тряслась, а обиженность на сына все равно никуда не уходила. Живучая, зараза, эта обиженность. Так и лезет в омертвелую от страха душу вопросом – неужели сыночку в голову не приходит, как