Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир СорокинЧитать онлайн книгу.
важности. Я возле магазина говорил с двумя шоферами, один совхозный, а другой со стройки. Оба обещали кирпича, но говорят пока нет возможности. Но ничего, это нам не к спеху, подождёт. Мартин Алексеевич! Я вот что хотел сказать – в перегородке между нашими с вами комнатами завелись или мыши или крысы, я точно сказать не могу. Я уже какую ночь слышу как они там возятся и бегают, только шорох стоит. Я думаю, что крысы потому как шум большой. Она ведь в нутри то полая, так что там им благодать, завелись заразы. Я поначалу думал что мне спросонья кажется, а нет – и днём шуршат. Я постучал – стихли. А потом опять. И запашок там есть, видно за зиму они там устроились. Надо бы или кошку заводить хотя бы на лето или потравить их мышьяком. А мышеловку я сразу в кухню поставил, но ничего пока не попалось. Но крысы – это не хорошо, это надо искоренять сразу. Но ничего, это мы наладим. Мартин Алексеевич! Вчера ударил мороз – странно для мая, но ночью заморозки были, а днём я решил протопить, а то и так сыровато, да и прохладно к ночи. Залил воды, полкорзины угля сжёг – отопление работает нормально. И не течёт нигде и ничего не сломано. Так что я протопил сливать не стал – пусть пока вода побудет, знаете может дни холодные будут и протопить придётся. И вам пригодиться, это всегда нужно будет. А работает хорошо, я как сразу воды залил, затопил, так пошло прямо тепло сразу и нигде не потекло. А ещё сегодня я пожёг наконец всю труху. Как затопил с утра, так сразу вышел, доски запалил, и потихоньку сверху Верино барахло подкладывал – калоши, ботинки столетние, портфели, разное тряпьё. И занялось хорошо – на солнце просохло и нормально горело, не чадило. Так к обеду я всё и пожёг и доски. А после стал боковые стенки разбирать, так они крепкие оказались и там досок много хороших, я их сортировал до вечера и немного устал. Но золы теперь – завались, так что сажать самый раз будет. А Верино барахло я сжёг, так и передайте ей, если увидите. Я ей давно говорил – выкинь ты это, говно всё, оно только мешает, как за граблями лезешь – а тут сундук её. Да в нём пыль одна, всё прогнило, портфели какие-то, калоши рваные, тряпьё – ну зачем это всё? Всё равно она его никогда не попользует, так и сгнило бы, но теперь я это всё пожёг, так что, Мартин Алексеевич, так ей и передайте. И пусть она не говорит ничего – я ей давно говорил – сожгу всё, выкинь сама. Но они же знаете какие – господа, они головами то кивают, а так ничего и не делают. Нет что б разобраться, да угол в сарае бы сразу освободился, и всё нормально было бы. Ведь легче простого – встал утречком, да потихоньку разобрал, да пожёг бы всё лишнее, и нам хорошо и им складно. А так что ж – лежит, гниёт, и проку никакого. Но я теперь всё пожёг без разбору, так и передайте ей. Я знаю, они на меня теперь зуб заимеют, ну и пусть. Я им не мальчик, я им в отцы гожусь. Сколько можно раз говорить? Неужели трудно это – разобрать, выкинуть что не надо, и всё нормально было бы. Нет, пусть преет, лишь бы лежало. А как им говорить станешь – так сразу обижаются, это они только и умеют. Я им прошлый год говорил – обтирайте ноги лучше, ну что ж вы грязь носите с улицы, а моет то Маша, они же коридор не моют