Обратный счет любви. Рина ОсинкинаЧитать онлайн книгу.
братиком».
Инесса была старше брата на одиннадцать лет. После того как от запущенного аппендицита на операционном столе умерла их мать, сестра заботилась о Кирилле, как могла, и воспитывала, как это понимала. Инкино подвижничество папашу вполне удовлетворяло, поскольку он не планировал обременять себя новой женой, а гулял вольным казаком, выделяя наследникам некую часть зарплаты на расходы. И Инку это тоже устраивало, ей не нужна была никакая мачеха – ни злая, ни добрая.
Сама Инка пыталась выйти замуж, но у нее так и не срослось. Ее властная и нетерпимая натура проявлялась уже на втором этапе знакомства, и парень быстренько сматывался от подруги, которая постоянно прерывала его на полуслове, указывая, как и что ему нужно делать, говорить или думать, или выражалась в исключительно нелестной форме о его мозгах, руках, ногах и о прочем всем.
У Инки всегда был тяжелый характер, хотя по молодости лет Наде хотелось с ней подружиться. Не получилось.
Наде было это непонятно, она даже переживала вначале и плакала оттого, что совсем не нравится Кирюшиной сестре. Искала в себе несовершенства, пыталась вызвать золовку на откровенный разговор, хотела что-то выяснить или же объяснить.
А когда стала старше и опытнее, то успокоилась и поняла, что «нравится – не нравится» тут ни при чем. Зависть, ревность и жгучее желание, чтобы все было «по-моему». По-Инкиному то есть.
С возрастом Инесса совсем сделалась невыносимой. После того как ее под локотки проводили на пенсию, характер ее поменялся настолько, что она превратилась в желчную мумию, ненавидящую все юное и живое. Так, по крайней мере, казалось Надежде. И она, не переставая, радовалась, что живет далеко, очень далеко от своей единственной родственницы, просто на другом конце Москвы.
Но время от времени в голову Наде заползали неприятные мысли.
«Неужели я тоже обращусь в такого мутанта? – пугливо думала она. – У меня обвиснут щеки, растолстеет шея и появится второй подбородок. Но это все ерунда, подбородок можно подтянуть. Я вся поменяюсь, и пластика не поможет. Я уже не буду Надей, я сделаюсь чудовищем с уродливой психикой и извращенной шкалой ценностей. Потому что старуха – это уже не человек. Старуха – это какая-то скачкообразная мутация, которая так же отличается от женщины, как… Как самка гиены или осьминога».
Мысли такие Надежда гнала, не позволяя им задерживаться надолго, и успокаивала себя тем, что не все «мутанты» одинаковы и что среди них встречаются вполне даже человекообразные. Но это, конечно, не про Инку.
Сегодня та била рекорды, наплевав на политкорректность полностью, поскольку, вероятно, поняла, что терять больше ей нечего. На склоне лет возиться с братом, внезапно ставшим холостяком, Инке сильно не хотелось.
Надежда не собиралась с ней ничего обсуждать, тем более оправдываться, но удержаться от колкости не смогла и спросила, дождавшись паузы, что за помойку та имеет в виду? Если ее, Инкину, квартиру, то да, тогда на помойку.
И повесила трубку.
Настроение было