Календарь Морзе. Павел Сергеевич ИевлевЧитать онлайн книгу.
дорогие радиослушатели, переводится на русский словом «терпимость». Изначально она означала легализацию проституции. Если толерантность становится политикой – это верный признак того, что вами правят бляди…
Обиженный на «блядей» мэр позвонил владельцу радиостанции. Мне припомнили мат в эфире, курение в студии, появление на рабочем месте в нетрезвом виде и другие настоящие и воображаемые грехи. Директор показательно бесновался, громко топал ногами и даже пообещал уволить. Разумеется, не уволил. Я продолжал материться в эфире, курить в студии и приходить иногда на работу поддатым, он продолжал обещать. Наступила гармония. Но мэр, говорят, на меня затаил.
Да и черт с ним…
Со Славиком Маниловым нас объединяло наглядное подтверждение факта, что мир тесен. Мы вместе учились в столичном университете – на разных факультетах, но одновременно, и были знакомы настолько, что он как-то раз пытался набить мне морду. Славик тогда был безответно влюблен в одну барышню, и пребывал в совершенной уверенности, что я и есть причина той безответности. Между тем, я находился в сложной этической ситуации – у меня с той барышней ничего не было, и быть не могло, потому что она была лесби, но скрывала этот факт, делая вид, что у нас роман. Мне было жалко Славика, но раскрыть ему глаза не позволяло данное барышне обещание. В общем, на какой-то студенческой пьянке Славик не выдержал и кинулся меня бить. Это была самая нелепая в моей жизни драка – по причине разных весовых категорий и несопоставимого жизненного опыта, он меня побить не мог, а я его не хотел. В результате я держал пьяного Славика за шиворот на вытянутой руке, а он пытался стукнуть меня кулаком, но не доставал, поскольку руки коротки. Когда он выдохся, я аккуратно уложил его на диван, где он и уснул. В каком-нибудь романе мы после этого должны были бы стать лучшими друзьями, но не стали.
Возможно потому, что на утро он ни черта не помнил.
Славик учился на философском, но выучился почему-то на политолога. Наверное, это лучше оплачивалось. В Стрежеве он обретался при мэрии в ранге «guest star» – модного столичного политтехнолога. Консультировал компанию по мэрским выборам. Они были назначены на десятое августа, до этой даты у него был контракт, так что он продолжал числиться трудоустроенным и получал зарплату, хотя сам вопрос выборов актуальность утратил. Изображая занятость, Манилов строил какие-то срезы «общественных настроений» и сводил статистику, которая, как известно, сложный способ подсчитать что угодно так, чтобы за это заплатил заказчик. Монетизировал цифроложество.
Это не мешало ему быть хорошим собутыльником, неглупым и остроумным. А что еще нужно одному мужику от другого, если они оба не гомосеки и не любят рыбалку?
– Привет, Адам! – поздоровался я с барменом в «Поручике». – Налей виски полста, что ли, для начала вечера…
Брякнул в тумблере лед.
– Держи, друг Антон, – черный, как калоша, негр протянул мне виски.
Адам – негр сложной судьбы. Настоящий