Календарь Морзе. Павел Сергеевич ИевлевЧитать онлайн книгу.
шестого мая был бы День Фрейда. Это человек, который рассказал нам страшную правду о бананах. Благодаря ему вы знаете, что во всех ваших проблемах виноваты секс и родители.
Ну и бананы, конечно.
Если вы хотите поговорить об этом – звоните в студию. Вам никто не ответит, потому что телефонный аппарат у нас кто-то спер, но, пока идут длинные гудки, вы успеете получить небольшой катарсис…
Я запустил рекламный блок и вышел в аппаратную. Чото возился с бумажками, готовя новости.
– Слушай, а ты в кафе на углу давно был? – спросил я его.
– В каком кафе на углу?
– Ну, в соседнем доме же, на углу Блаватской и Кастанеды?
– А там есть кафе?
– Оказывается, есть…
– Странно, никогда не замечал… – ответил Чото рассеянно, вычитывая какую-то распечатку, – надо зайти как-нибудь. Кофе там хороший?
– Не знаю, но обслуживание так себе…
Забавненько…
Порфирий Дидлов, лидер партии православных коммунистов, оказался шумным лысым коротышкой в криво сидящем голубом костюме и галстуке цвета «лопни мои глаза». На лацкане пиджака были приколоты комсомольский значок и серебряная иконка на булавочке. Не знаю, какое отношение его партия имеет к Христу и Марксу, но магия слова «партия» настолько сильна, что превращает в говно любые, даже самые правильные слова, поставленные после. Безотказное колдунство.
Непримиримость его оппозиции была главным образом в том, что он не простил мэру гей-парада. Порфирий был яростный непримиримый гомофоб.
– Дидло́в я, так и запишите, Дидло́в, на втором слогу ударение! – горячился депутат. – А не «ди́лдов», как эти тридварасы из телевизора меня обзывают, как будто я хрен резиновый. Этим гомикам везде хрены мерещатся, только и мечтают, чтобы их в булки долбили. Там же одни гомосеки на телевидении, расплодил наш мэр заднеприводных! Только и делают, что в попки пердолятся. Дерут друг друга в дупла-то! В задние ворота долбятся!
Порфирий так смачно и со вкусом выговаривал все эти «булки» и «дупла», что я на всякий случай отодвинулся подальше.
– Да если бы не мы, правкомы, то в городе уже давно бы всем голубые заправляли. Оно и в Думе, между нами говоря, говномесов хватает. Присовывают в очко, а как же. Куда один пролез – там скоро все такие будут. Гомики и пуклы кругом, Антох! Ну, кроме нас, православных коммунистов, конечно. Мы за эту, как ее… традиционную семью!
Я невольно покосился на руки Дидлова – на толстых коротких волосатых пальцах не было обручального кольца, только уродливая, но массивная золотая печатка с серпом и молотом поверх креста. Крест был почему-то «лапчатый», тамплиерский.
– А все мэр, его рук дело. Сам-то он вроде нормальный – хотя сейчас от кого угодно можно ожидать – но просто помешался на голубцах! Ну и этих еще… пуклах. Которые тоже, поди, пиндюрят друг друга в сракотан. Я тебе вот что скажу, чисто между нами, – Порфирий склонился ко мне, обдав запахом лука, которым забивал перегар, – выключи-ка свою машинку, будь другом.
Я сделал вид, что выключил диктофон – лампочка погасла,