Свет обратной стороны звезд. Александр ПетровЧитать онлайн книгу.
и матросы пили до отключки. Потом просыпались и снова лили в себя вино, водку и «пакадуровку». Запасы «оптической жидкости» и винного довольствия стремительно таяли.
Гагарин пытался навести порядок, но его просто посылали на хер и откровенно напрашивались на драку.
Получив отпор, горе-стратег уподобился своим подчиненным. Запершись в каюте, он запил, глуша страх и досаду.
К исходу пятого дня скаут 2803 посетила группа «особистов». Они блокировали все входы и выходы на звездолете, положив мордой в пол дежурный расчет и часовых. Натасканные на проведение спецопераций «волкодавы» дробно протопали к каюте Конечникова, сверкая обнаженными клинками катан и полевых куттеров. Поставив пару стрелков в коридоре, чтобы изжарить любого, кто попытается бежать, команда захвата вломилась в каюту. Герои – спецназовцы не встретили сопротивления, если не считать, что один из бойцов поскользнулся и упал, едва не выстрелив от неожиданности в потолок.
Старший постучал по койке, где спал пьяный первый лейтенант.
Когда Федор очнулся от забытья, офицер сделал ему знак, чтобы тот собирался по-хорошему. Конечников сонно кивнул и стал натягивать брюки. Васька, который проснулся следом, попытался бузить, но на шею второго лейтенанта ненавязчиво лег остро отточенный клинок, мягко предлагая завершить излияния. Федор показал Стрелкину жестами, чтобы тот не выступал, он сейчас ничем не поможет. Главное, чтобы его компьютер никуда не «ушел», пока недоразумение не разрешится.
Конечникова бросили в камеру-одиночку. Там 24 часа горел свет, гулко и заунывно капала вода с мокрого потолка.
Первого лейтенанта держали взаперти четверо суток, раз в день, давая минимальный арестантский рацион: миску воды и горбушку черного, черствого хлеба с пятнами плесени.
Конечников, перебрав все свои прегрешения, решил, что, скорее всего он арестован за свои неуставные маневры. Но для суда офицерской чести не сажают в камеру. Даже не лишают оружия, давая возможность провинившемуся самому решить проблему.
К тому же, все попытки местных ревнителей воинской чести во главе с капитаном Симоновым, организовать судилище, наткнулись на заговор молчания свидетелей. Напрасно Никита налегал на свое красноречие.
«Отойти, убежать от превосходящего силой противника не так отвратительно», – кричал он – «как нарушить Кодекс воинской чести, замарав себя подлыми эволюциями».
Симян убеждал, что во всем виноват один Конечников. Остальные просто слепо повторили действия ренегата в минуту крайней опасности. Он предлагал всем прочим повиниться, сдать первого лейтенанта и торжественно поклясться в другой раз не покидать строя ни при каких обстоятельствах.
Но после Гало словоблудие Симонова было оценено по достоинству. Кто-то подкараулил капитана в темном месте и приласкал железякой по бестолковке.
Федор понимал, что если и удастся довести дело до разбирательства, то это будет очень нескоро. О маневрах первого лейтенанта все забудут. После удачно проведенной