Вниз по течению. Книга первая. Елизавета СагироваЧитать онлайн книгу.
от Натки уже очень близкое похмелье. Страшное нечеловеческое похмелье запойного алкоголика, о котором понятия не имеют так называемые умеренно пьющие люди.
Тяжёлая дверь давила на руку, тянулась к косяку, норовила закрыться, отрезая Натке возможность возвращения. Впереди лежал слякотный пустой двор, а за ним – такой же слякотный город – огромный и равнодушный, на который с запада уже наползала ночь. Но разве позади лучше? Захламленная квартира с разваливающейся мебелью, с навечно въевшимся в стены тяжким алкогольным и сигаретным духом, поддатые приставучие мужики, их потные ладони и слюнявые рты… от пьяного траха, конечно, не умирают, да и вообще секс – это всего лишь секс. Физиологическое действо, не имеющее глубинного смысла, который так любят придавать ему люди, которые живут настолько скучно, что готовы видеть нечто сакральное в трении двух человеческих тел. Просто ёрзанье и пыхтение. Бывает приятно, бывает противно, но при грамотном подходе не несёт никаких последствий. Как говорится – не убудет, можно и потерпеть.
Поэтому не страх предстоящей расплаты за ночлег заставил Натку всё-таки отпустить дверь, и втянув голову в плечи, шагнуть под мокрый снег. Её толкнуло прочь воспоминание об унизительном пинке, которым её выпроводил из своей засранной халупы Володька. Тот самый Володька, что ночью, когда они сидели, обнявшись в пьяном дурмане, шептал, что влюбился, что никуда её больше не отпустит, что они бросят пить и заживут новой жизнью, настоящей жизнью, счастливой жизнью трезвых и здоровых людей. Кажется, даже мечтал о том, какие у них будут красивые дети и как он крепко-накрепко накажет им никогда не брать в рот спиртного. Добрались его планы до внуков или уже нет, Натка уже не помнила, но помнила зато, как резко и неузнаваемо переменился он, когда на порог ступил тот, второй мужик.
Они ведь сами его позвали – у Володьки кончились деньги, и тогда, страшась похмелья, (нечеловеческого похмелья запойных алкоголиков) они начали думать где достать ещё. Володька придумал, позвонил куда-то, и через полчаса на пороге возник этот мудак с масляными глазками, которые сразу приклеились к Наткиной груди. И Володька предал её, предал свои ночные мечты о их новой трезвой жизни полной любви и красивых детей. Не то чтобы Натка ему поверила, она не впервые слышала такие вот пьяные мужские признания, но почему-то каждый раз чувствовала себя обманутой. И уже никогда не возвращалась туда, где её обманули. Вряд ли это можно было назвать гордостью. Какая может быть гордость у гулящей уличной девки? Однако что-то, какой-то крошечный, но алмазно-твёрдый стерженёк внутри неё ещё оставался, и именно он сейчас погнал Натку в сгущающиеся сумерки, не дав вернуться в единственное место, где она сегодня могла бы переночевать в тепле.
Нетвёрдо, но торопливо шагая по лужам, пытаясь убежать от неумолимо надвигающегося похмелья, Натка пыталась вспомнить, как они с Володькой ехали сюда с вокзала, в суете которого познакомились, на каком