Вниз по течению. Книга вторая. Елизавета СагироваЧитать онлайн книгу.
не отходил от меня. И поесть приготовить, и с ложечки покормить, и постель сменить, и до туалета довести… я себя такой любимой чувствовала, что все страдания забывались. А с тех пор как он ушёл меня в лабу и не возили. Давненько уже что-то. Хотелось бы верить, что забыли, да только… ничего они не забывают. Даже думать не хочу, как мне после тестов без Бори будет…
– Я у тебя поживу, – пообещала Натка, но Рая, казалось, не услышала.
– И за него переживаю. Он всё это ещё тяжелее моего переносил. А Маринка-белоручка разве станет за ним ходить, как надо? Да и родит скоро, не до Бори ей будет. Ох, господи, помоги нам обоим ещё год выдержать! Столько уже терпели, дай сил ещё немного потерпеть…
– И мне сил… – невольно вслед за Раей пробормотала Натка, опускаясь на стул, – Мне ещё целых пять лет силы нужны…
– Милая! – Рая подошла, взяла её ладони, сложила их вместе, словно для молитвы, – Ещё не поздно передумать. Выходи замуж! Роди ребёночка, и тебя оставят в покое. Пять лет – это очень долго! В лабу таскать станут каждые три-четыре месяца, и раз за разом там всё хуже. Если думаешь привыкнуть, то не получится, нельзя к этому привыкнуть! Я сама удивляюсь, как умом не тронулась до сих пор, и не знаю, выдержу ли последний год. Но мне бог не дал иметь детей, а ты сможешь, подумай!
Натка не вырвала ладони из рук соседки, не стала закатывать глаза и раздражаться, как раньше, когда та пыталась убедить её в необходимости принять единственно верное, по её мнению, решение. Вместо этого принялась считать в уме, сколько ещё раз за грядущие пять лет она окажется в мягкой палате, куда никогда не проникает солнечный свет. И сумеет ли выдержать все эти разы, не умрёт ли, захлебнувшись собственной рвотой, когда организм уже не сможет справляться с вливаемыми в него чудовищными дозами спиртного? И даже если не умрёт в лабе, то не случится ли это после – от начавшегося жесточайшего абстинентного синдрома? Или… не достанут ли однажды её бездыханное тело из соляного концентрата звуконепроницаемой капсулы, способной каким-то невообразимым образом оживлять кошмары? Не потому, что не выдержало сердце, уставшее гнать по венам тяжёлую отравленную этанолом кровь, а потому, что тёмный изнаночный мир внутри этой капсулы становится настоящим, способным ранить, способным убивать?
Внезапно сильно заболел порез на пятке, и Натка невольно подтянула ногу к себе, накрыла ступню ладонью.
– Рая…
– Не спрашивай! – женщина проследила за её движением и угадала ещё не прозвучавший вопрос, – Я знаю не больше твоего! И сказать могу только, что не нужно поминать лихо, пока оно тихо.
– Но…
– Пойду яиц принесу, тесто нужно завести. Ты пока продукты разбери, освободи мне стол. Соду ещё нужно захватить…
Продолжая бормотать себе под нос, женщина торопливо накинула телогрейку, сунула ноги в валенки, и юркнула за дверь, оставив Натку одну в сгущающихся сумерках.
С того дня она пошла на поправку.