Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто. Тилар МаццеоЧитать онлайн книгу.
стройная блондинка тоже училась по программе доктора Радлиньской и собиралась стать преподавателем. Мужчины останавливались на улице, чтобы заговорить с ней, частенько она отвечала им взаимностью, и все знали, что Ракель – натура искристая, легкая и общительная. Ирена была слегка пухловата и на свой лад тоже вполне мила, но мужчины на улице не оборачивались ей вслед, да и с чувством юмора, надо признать, у нее было плохо.
Третьим членом их круга была Ева Рехтман, лингвист, работавшая с еще одним профессором, которого все они прекрасно знали – веселым и разговорчивым доктором Владиславом Витвицким30. Ева была умна, и все говорили, что она одна из самых талантливых ученых в аспирантуре Свободного польского университета. Человеком Ева была очень мягким. Волосы у нее были темные, волнистые, а тихий, с особым ритмом голос превращал все, что она говорила, в колыбельную.
После работы, а иногда и после лекции Ирена не спешила домой, отправляясь с подругами в кафе, чтобы выпить чашечку кофе или угоститься мороженым. Девушки следили за модой, носили высокие каблуки и яркие цветные платья, да и курить на публике новые подруги не стеснялись. Ирена к этому моменту порядком подзабыла харцерские клятвы, заодно избавившись от желания мчаться на исповедь всякий раз, когда мысли об Адаме заставляли ее сердце биться чаще. Волосы она тогда укладывала в волнистый боб, который, перестав быть шокирующим, стал просто удобной и практичной прической. Она часто улыбалась, глаза у нее были яркие, и друзья запомнили их поразительно голубыми. Все, кроме нее, были родом из еврейских семей и всегда потешались, слыша, как Ирена говорит на идише.
Разумеется, они разговаривали и о политике. Вся их работа была сосредоточена вокруг идеи социальной справедливости. Свободный польский университет по-прежнему был местом, собиравшим вокруг себя радикальных активистов, и новые друзья Ирены были ревностными социалистами, как и ее отец. Периодически она будет встречать кого-то, чьи политические взгляды заходили еще дальше. «Я встречалась с несколькими нелегальными членами Коммунистической партии Польши сразу после того, как [они] вышли из тюрьмы», – признавалась Ирена31. Ей они показались «людьми умными и благородными».
Адам тоже заигрывал с коммунизмом, и, видимо, его секрет обаяния был отчасти и в этом. Когда, будучи единственным ребенком в исключительно богатой семье, он унаследовал в 1930-х годах бо́льшую часть состояния отца, овдовевшая мать Леокадия пришла в ужас от его планов. Он собирался – и прямо говорил ей об этом – отдать все деньги на благотворительность32. Леокадия плакала, умоляла, угрожала, но Адам стоял на своем. Деньги должны уйти, – говорил он. Всю свою жизнь он боролся с проклятием богатства и нисколько не верил в наследственность. Как не верили и их с Иреной новые коммунистические друзья – Станислав Папузинский и его дерзкая подруга Зофья Ведрыховская. Станислав и Зофья жили вместе и уже имели маленького сына, но у них и планов не было оформить