Растворимый Кафка (сборник). Заза БурчуладзеЧитать онлайн книгу.
Буква «М» – темная над куполом «Макдоналдса», красная над метро «Руставели»… обливающийся потом Моррисси… перевесившийся через перила моста то ли поэт, то ли геометр… танцующий в девичьих кроссовках Месхи… удивленный Вуди Аллен… тройка… и собака – с глубокими, прекрасными, большими глазами… Everybody dance now… мертвый «Берлин»… Dead can't dance… набитый отходами повседневности Заза… пустой футляр… три орешка для Золушки… и снова улыбающийся Кукла… и лед…
Не стоит думать, что мы так уж перлись от Сорокина. Ну, Сорокин. Просто этот его «Лед» оказался словом-ключом, определившим нашу встречу, сцепил нас друг с другом. Не было бы «льда», нашлось бы другое слово. Да любое. Пусть совсем бессмысленные «мотылек», «кока-кола», «блокнот», мало ли… В итоге между нами образовался линк, нечто, стянувшее-сблизившее наши подпространства. Нечто оказалось «льдом». Это звучит как полная хуета, но иначе не скажешь. А скажешь, так сужденье пойдет по-другому, под дудку этого слова. Одно дело – говорить о кока-коле, совсем другое – о мотыльке и блокноте. А нам вот выпал лед, так направим же мысль по его указанию. Повторяемся, так ведь повторенье мать ученья. Так, дабы пролить свет на предмет обсуждения, рассмотрим аквариум с разными рыбками. Представим, что они видятся в первый раз, и каким-то чудом (либо благодаря магии) вода вокруг них – бац! – и замерзла. Точней, вода в самом аквариуме осталась по-прежнему жидкой, но в ней появился кристалл льда, в который вмерзли две соприкасающиеся лбами рыбки. Лед потом, ясное дело, растаял… Впрочем, двинемся дальше, не будем перепрыгивать, ведь всему свое время, и для всего под солнцем своя пора.
– Everybody dance now! – вспоминается взвизг Куклы, но оказывается, что это визжу я сама. Догадываюсь об этом, видя в зеркале удивленную физию шофера. А хуй бы с ним!
Мерзких мест в Тбилиси полно, но «Дель Мари» это что-то особенное… Даже заходя в первый раз, не можешь отвязаться от чувства, будто очень давно уже здесь бывал. Дежавю, все вроде знакомо – аура, люди, свет, даже запах… и музыка – что-то очень тбилисское. Smooth Jazz & Hard Soul. Kenny били Michael Franks – Greatest Hits. Или Barry White feat. Tania Maria… Допустима самба, румба, салса, мамба и бамба. И т. д., и т. д., и т. д., и т. д., и т. д. К тому же, оттого, что все стены отделаны зеркалами, кажется, что смотришь на себя со стороны, или что тот, на кого направлен твой взгляд, реален, ты же всего-навсего его отражение. А фишка в том, что только такую фигню и запоминаешь на всю жизнь. Будто тебя со всех сторон снимают камеры, сидишь в живом эфире и сразу транслируешься на широкий экран. Сто процентов реалити-шоу. Или даже отражение шоу. Как бы там ни было, show must go on! Короче, место пафосное и напряжное. Еще не войдя, только и думаешь, как бы скорей слиться. Хотя Заза держался молодцом. Он, как мне показалось, чувствовал себя таким же защищенным, как пепел в пепельнице, или хуй в гандоне, или пес его знает, как там еще говорят.
С Нене я уже была знакома, а Левая оказался молодым и шустрым, как стриж, парнем.
– Парень Нене, – представил он мне его так, будто весь его CV вместился в эти два слова. Обо мне же парню сказал: – Хатуна, инженер-программист, –