БеспринцЫпное матерное, или Трагическое недоразумение. Александр ЦыпкинЧитать онлайн книгу.
ударил в пах.
– Кстати, хочу тебя с дочкой наших друзей познакомить, вот фотография. Пригласи ее в кино.
Девочка была не такой симпатичной, как модели в каталоге Quelle, страницы с женским бельем которого составляли основу моей жизнерадостности. Но гораздо лучше большинства моих одноклассниц, которые обращали внимание на тощего и локально прыщавого интеллигента.
– Она ждет приглашения в пятницу, и у тебя есть три дня, чтобы вернуть мне долг и заработать на билет. Или я скажу ей, чтобы она тебе билет купила.
«Ничего… попроси у меня в старости воды», – подумалось мне. Папа внимательно посмотрел в мои глаза и решил на всякий случай родить еще двух детей. Теперь у меня сестры. Очень рассчитываю на них в вопросах воды для папы и себя.
В девять утра следующего дня, надев кепку, очки и взяв для себя воду, я вышел на охоту. Я был неудержим. Вокзал и музеи, синагоги и кладбища. Одинокие полицейские и бабушки. Группа военных и хасидов. Я продавал сладкий лимонад всем и везде. Меня любили и прогоняли. Я понял, что вода идет лучше и продал собственную. Домой шел пешком, чтобы сэкономить на автобусе. Алчность обуяла меня, но я помнил: «Не заходи в Восточный Иерусалим».
В школе я вел политинформацию и знал, что израильтяне аннексировали Крым – тьфу, Палестину: вежливо туда зашли, но референдум не сложился.
В общем, в Восточном Иерусалиме жили палестинцы, евреев они не очень ценили. Попасть туда было легко. Более того, часть еврейских районов находилась за палестинскими, автобус пролетал их особенно быстро. Периодически в автобус кидали камнями. Иногда случались трагедии. Маму папиного друга зарезали прямо на улице. Уехала из беспокойной России…
Судьба.
Но в подростковом возрасте опасность воспринимается по-другому, биологически организм знает, что жить еще долго, и поэтому не боится смерти. Я был из довольно робкого десятка, но иногда терял всякую осторожность.
В итоге я оказался со своим холодильником в Восточном Иерусалиме. Случайно. Я, правда, не хотел. Просто заблудился. Народу резко поубавилось, прохожие были одеты странно, и еще более странно на меня смотрели. Мне стало страшно. А выхода особо не было. Я носился с долбаным холодильником, как Миронов по Стамбулу в «Бриллиантовой руке».
Смеркалось. «Евреи, где вы?! Вернитесь, я всё прощу.
Господи, помоги мне». Господь помог.
Два араба с мрачными лицами шли по переулку мне навстречу. Я уже тогда понимал, что стану гуру пиара, потому что придумывать отмазы умел как никто. Тем не менее врать о национальности своего отца не собирался. Я вам не Павлик Морозов. Но ведь не нужно сразу кричать, что у меня папа еврей. Можно просто увести дискуссию в иное русло. Врут бездарности. Таланты находят нужную правду.
Арабы ожидаемо меня остановили: на улице никого, в стране как-никак война. Это вам не про мобильные скорости на ТВ сказку за сказкой рассказывать.
Что-то спросили на иврите – было понятно, что я с другой стороны.
– Языками