Сачок для ночной бабочки. Татьяна ЛуганцеваЧитать онлайн книгу.
такой поступок, знала только она одна, но Яна ценила его и очень любила Агриппину Павловну. Яна знала, что домоправительница в глубине души надеется на то, что ее союз с Ричардом восстановится, и очень жалела Агриппину Павловну, так как чувствовала, что исполнение ее мечты вряд ли возможно. Ведь уже давно ее душу пожирал огонь любви совсем к другому человеку, и ей было все равно, есть ли у него титул, замок и деньги, ей был нужен Карл, и только он. Казалось, что ее карма совпала с кармой этого человека, что они вознаграждены в этой жизни любовью и рождены друг для друга.
Обстановка в комнате Яны была соответствующей: розовые шторы, тюль цвета снега в красное сердечко, широченная кровать под розовым покрывалом с золотыми кисточками, огромное трюмо, заставленное всевозможными баночками, скляночками, духами в пузырьках. Одних помад в красивых тюбиках валялось здесь штук двадцать.
Большой зеркальный шкаф с раздвижными дверями не вмещал и малой толики вещей, что были у Яны. Груды ее яркой одежды хранились также и в коттедже Ричарда. Некоторые вещи так и остались ненадеванными, просто с этикетками складывались в шкаф. Иногда Яна с удивлением находила ту или иную одежду в своем гардеробе и не могла вспомнить, по какому случаю и где она ее приобрела. Иногда Цветкову одолевало желание освободить недра шкафа от ненужных вещей, и она охапками раздавала их направо и налево друзьям, знакомым и коллегам по работе. Правда, не всем подходил размер – Яна, напомним, была худой и высокой, – и женщины брали одежду своим дочкам. Вот так во всем Яна была небережливая и какая-то непутевая. Не готовила, не шила, не вязала, не вела хозяйство в нормальном понимании этого слова. Была занята работой и ввязывалась во всякие странные дела, частенько с криминальной подоплекой, причем такие дела как бы сами находили ее. Она постоянно помогала чужим людям, решала их личные проблемы и бытовые споры.
Придя в свою комнату, Яна разделась, облачилась в широкую розовую шелковую пижаму и легла в постель.
Агриппина Павловна осторожно приоткрыла дверь и снова повторила вопрос:
– Кушать изволите?
Готовила она как профессиональный повар, а уж по части выпечки домоправительнице впору было вручать Нобелевскую премию. В большинстве своем забота этой немногословной и грубоватой женщины по отношению к другим людям сводилась к тому, чтобы посытнее и повкуснее накормить их.
– Сытый – значит, уже не помрет, – говорила Агриппина Павловна, и спорить с ней было сложно.
Яне постоянно приходилось впихивать через силу в себя всевозможные плюшки, булочки и ватрушки. Сама природа сжалилась над ней, и, несмотря на поглощение огромного количества пищи, содержавшей углеводы, она оставалась худой, как спица. Отказаться от приготовленных Агриппиной Павловной кушаний было равносильно оскорблению, но на сей раз Яна на такое осмелилась.
– Чай? Кофе? – с угрозой в голосе продолжала Агриппина Павловна.
– Нет, ничего не хочу, – ответила Яна и отвернулась к стенке.
Агриппина Павловна ушла,