Безумный Макс. Полковник Империи. Михаил ЛанцовЧитать онлайн книгу.
то тело в Одер. А по выявленному адресу отправьте ребят. Пусть отработают. Даже любопытно: засада там или заминировано.
– Проклятье… – прошептал Хоботов, хлопнув себя рукой по лицу. – Эх… Максим Иванович… Спать мне нужно больше.
– Все мы слишком утомлены. Главное – дел не навертели под впечатлением.
Лев Евгеньевич молча кивнул и, развернувшись, решительно направился по коридору своей энергично-неуверенной шаркающей походкой. За эти два года он стал совсем другим. Тот увалень-интеллигент, с которым Максим повстречался в лесах Восточной Пруссии в августе 1914 года, остался там навсегда. И война сказалась, и испытания, и близкое общение с нашим героем. Он приобрёл немало отчаянности и романтичной решительности. А главное – готовность убивать. Если не своими руками, то силами подчинённых уж точно. Крови перестал бояться. После обороны Штеттина он в ней наплавался до тошноты – и это переломило страх. Подавило его. Раздавило. Расплющило. А потом он обрёл ещё свою любовь – медсестру Людочку, из-за которой Лев Евгеньевич был готов не только на мотоцикле прокатиться, удирая от проблем, но и в бой вступить. Нелепо и неловко, но решительно и без всяких сомнений-сожалений…
Хоботов ушёл по делам, а Максим отправился в главное штабное помещение. Он сюда каждый день уже приходил, пытаясь принять решение. Командующий Северным фронтом и Ставка не ставили точных сроков, оставляя начало операции на откуп нашему герою. И тот ловил момент, пытаясь нащупать наиболее подходящую ситуацию. Ведь требовалось ударить без замаха. Быстро. Решительно. И сокрушительно. Причём линию фронта нужно было не только взломать, но и преодолеть. Запредельно быстро. Так, чтобы никто не смог отреагировать. То есть в сжатые сроки навести мосты через траншеи и речушки, чтобы его полковая колонна смогла прорваться дальше.
Аэропланы, оборудованные фото- и киноаппаратурой, постоянно летали над германскими позициями. Ни днём, ни ночью не оставляя супостата в покое. Да, приборов ночного зрения не было, но сбор сведений о кострах, огнях и прочих бытовых признаках скопления людей имел огромное значение. Скупались и через Швецию вывозились газеты, которые потом методично изучались. Составляли «розу ветров» для полёта германских самолётов, выявляя места базирования. Ну и «языков» брали регулярно.
Сведения же стекались сюда, в комендатуру, и агрегировались. А на большой и детальной карте вовсю отмечалось всё, что может пригодиться и быть полезным. Даже мостики через ручьи, если удавалось их выявить.
Работать над этим вопросом начали ещё зимой – в феврале. И Максим, наведываясь по делам в Штормград, каждый раз просматривал и обдумывал собранные сведения. Их становилось всё больше, но легче от этого не было. Потому что он никак не мог решиться. А в Ставке уже дёргались: ведь у любого терпения есть предел. Требовалось начать действовать, но глаз его никак не мог ни за что зацепиться. Он просто не видел очевидной дыры в обороне. Немцы его явно уважали и ценили. Здесь – против Штормграда – у них оказалась самая крепкая и глубокая оборона на всём Восточном фронте. И лучше всего оборудованная…
А