Бруклинские глупости. Пол ОстерЧитать онлайн книгу.
быстро перевела всё на «десятки»: десять рождений каждые сорок секунд, десять смертей каждые сорок восемь секунд (я беру цифры с потолка). Вот это – настоящая правда, сказала Флора отцу за завтраком. И, чтобы до конца ее прочувствовать, она уселась в кресло-качалку у себя в комнате и каждые сорок секунд выкрикивала «ура», приветствуя десять новорожденных, а каждые сорок восемь секунд выкрикивала «увы», скорбя по десяти ушедшим.
Сердце Гарри разбивалось не однажды, и вот теперь оно превратилось в горстку пепла, заполнившую дыру в груди. В свой последний день на воле он просидел двенадцать часов на кровати дочери, которая безостановочно раскачивалась в кресле-качалке, пристально следя за движением минутной стрелки на часах, стоявших на прикроватной тумбочке, и в ключевой момент выкрикивая соответствующие слова. «Ура! – кричала она. – Ликуйте! Нас стало на десять человек больше! Еще недавно их не было, а сейчас они есть! Ура!» А затем, вцепившись в подлокотники кресла и раскачиваясь все быстрее, как будто непосредственно обращаясь к отцу, выплескивала из себя: «Увы! Нас стало на десять человек меньше! Плачьте о тех, кто нас покинул! О тех, кто отправился в неизвестность! Скорбите о хороших и плохих! О старых, которых оставили силы, и молодых, умерших во цвете лет! Смерть забрала их в иной мир! Увы!»
О жуликах
До моей случайной встречи с Томом «на Чердаке» я разговаривал с Гарри Брайтманом раза два-три, не больше, да и то между делом, накоротке, когда мы обменивались ничего не значащими фразами. Узнав от Тома историю жизни его патрона, мне захотелось познакомиться с крупным мошенником поближе и понаблюдать за ним вблизи. Том был рад представить нас друг другу, и, когда наш затянувшийся обед в «Космосе» закончился, я увязался за своим племянником, чтобы поскорей удовлетворить свое любопытство. Я уплатил по счету в кассе при выходе, затем вернулся и оставил на столе двадцать долларов «на чай» для Марины – немыслимая сумма, почти вдвое превышающая стоимость нашего обеда, но все это не имело значения. Меня переполняла благодарность, и счастье, которое она излучала, так меня воодушевило, что я решил сегодня же позвонить Рэйчел и сообщить ей, что ее давно исчезнувший кузен нашелся. Со дня ее неудачного апрельского визита, когда мы только и делали, что выясняли отношения, я находился в ее «черном списке», но в ту минуту, после радостной встречи с Томом и после того как Марина Гонсалес с улыбкой послала мне вдогонку воздушный поцелуй, мне захотелось внести гармонию в этот не самый лучший из миров. Один раз я уже позвонил дочери, чтобы принести извинения за то, что был с нею резок, но тогда она, не дослушав до конца, повесила трубку. На этот раз я буду перед ней пластаться до полного примирения.
Двигаясь по майскому солнышку вдоль Седьмой авеню в сторону книжной лавки, пять кварталов пешком, мы продолжали говорить о Гарри, самозваном Дункеле, который бежал из темной чащи своего бывшего «я», чтобы