Гринтаун. Мишурный город. Рэй БрэдбериЧитать онлайн книгу.
пыль, бесшумно проходящих мимо полок,
Где выстроились книги по ранжиру,
Сверкая золотыми корешками, подобно
Лисьим глазкам, высекая сладострастья искры.
Среди миллиона мертвых и миллиона все еще
живых
Не высеченные из кремня искры,
Не выбитые на надгробиях невесты
Подпитывают тишину, ступая, словно по покрову
мха,
И шелестя, как хлопья ржавчины.
Они идут, не прикасаясь к половицам,
Все погружая в темноту шнурками выключателей,
Поочередно похищают свет и следуют за новой
порцией добычи.
Ключи на поясе перекликаются, как звонкий
дождик,
Словно конькобежцы, увиденные в летнем сне.
Под сенью изумрудных абажуров поблескивают их очки.
Благоухание гиацинта просачивается за ними
по пятам,
Опережая их, как вестник юности, затиснутой
в корсет Железной Девы.
Насыщенный и теплый воздух рассекая,
Благоуханием ароматов делая его свежее,
Они скрываются меж книжных полок
на мгновение,
Чтобы поправить убийственные иглы
для закалывания волос
И посмотреться в зеркальце;
И надзиратели, и поднадзорные –
От Снежной королевы урожай,
Незрячий взгляд, заснеженные космы.
Затем они идут к двери, оглядывая напоследок
магазин,
Где Временем торгуют, заключенным в книги,
Где провисает кожа динозавра,
Затем опять спешат прорезать воздух,
Наружу выйти и по улицам шагать,
Куда – никто не знает.
Пальто их наглухо застегнуты,
Очки их тщательно промыты, они
оглядываются, вопрошая:
Есть кто-нибудь?
В надежде, что однажды вечером зловещий
бас мужской
Откликнется в конце концов:
Да, есть.
И их неокольцованные пальцы подрагивают,
платья теребя.
Вот душу и дыхание затаили, и ждут они,
И дергают шнурок последнего светильника,
чтоб ночи занавес упал.
Но в миг затменья они сжимаются,
Как старые бумажные японские цветы.
Из подвалов сырых и сухих чердаков
Дуют ветры, и непахнущие цветы опадают
повсюду!
Где прежде дамы хрупкие стояли,
Теперь по полу барабанят измятые цветки.
Похотливые книги на полках плотоядно
разинули пасти,
И, как траурные цветы, в них посыпались души,
С шелестом и шуршанием прячутся в них,
обретая покой,
Каждая в своей эпохе, каждая в своем,
подобающем месте.
Вот этой девице