Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века. Лекха Вильевна ЖуковаЧитать онлайн книгу.
отличавшегося куда большим скептицизмом, чем о. Митрофан (Сребрянский), который помещает в «Вестнике» прямо-таки идиллическую картинку резвящихся, поющих и танцующих солдат144.
Стереотип восприятия личности бойца отразился не только в прямых оценках, но и в подходах к составлению проповедей, назидательного чтения, пропагандистских изданий. Чаще всего и в церковных изданиях, и в пропагандистских листках и брошюрах, составлявшихся военными, использовались исторические примеры, описания подвигов именно самопожертвования, храбрости, находчивости, товарищества и т. д. Из качеств, присущих отдельному бойцу, большинство авторов выделяли патриотизм, религиозность и желание воевать.
В этом плане интересны рассуждения военных специалистов и психологов. И те и другие полагали, что религиозность присуща армии в очень большой степени и при создании мотивации использование религиозного мотива должно стоять на первом месте, даже по сравнению с идеями защиты царя и Отечества. Причем само понятие патриотизма и защиты Отечества неразрывно связывалось с защитой православия и религиозностью войск145. Именно к идеалам православия апеллировали военные специалисты, составляя «Памятки» для солдат146.
Совсем не так оптимистично смотрело на этот вопрос само духовенство. На братском собрании в начале апреля 1904 г., помимо общей неразвитости паствы, отмечалась ее непросвещенность в делах веры: «Русский солдат – вообще дитя в деле веры и сильно нуждается в <…> попечительном надзоре и всестороннем руководстве. <…> Младенец в деле веры, русский солдат нуждается в систематическом воспитании религиозном. Он поступает на службу, не умея сознательно положить на себя крестное знамение, нередко в течение своей жизни не бывавши на исповеди, даже не бывавши в церкви!»147 Речь шла также и о равнодушии к вере: «…среди них возможны люди нерадивые о своем спасении, невнимательные к слову Божию, нечувствительные ни к каким убеждениям, беспечные и рассеянные, наконец, просто неспособные к самостоятельному анализу своего душевного состояния или не умеющие точно выразить и ясно формулировать свою мысль»148.
Отправление культа в армии было отнюдь не добровольным делом – на этом настаивали сами священнослужители.
На том же братском собрании о. Федор (Ласкеев) говорил о том, что «самая систематичность воспитательных приемов требует наряда как средства, при помощи которого все люди данной части подвергаются обновляющему духовно действию церкви. <…> В принятых в военной среде условных формах и общем тоне воинской жизни, основанной на командном приказе и проникнутой принципом повиновения без права выбора, предоставление нижним воинским чинам полной свободы в посещении церковных богослужений косвенно, но неотразимо <…> незаметным, но постоянным влиянием своего диссонанса со всем складом солдатской жизни приводило бы к совершенно нежелательному исходу. В глазах команды оно низводило бы посещение церкви в низший разряд безразличных по своему значению явлений, в число тех из
Из боевой жизни 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка // Вестник военного духовенства. 1905. № 9. С. 522–523.
См., например:
Как православный русский воин должен готовиться к бою. [Б. м.]: [Б. и.], 1904;
Вестник военного духовенства. 1904. № 8. С. 253.
Там же. С. 244–245.