Последний русский интеллигент. Повести. Амаяк Павлович Тер-АбрамянцЧитать онлайн книгу.
и соседями по вагону, моряками и летчиками, эту и другие популярные тогда песни: «Мы летим ковыляем во тьме, мы летим на подбитом крыле…», «Три танкиста, три веселых друга – экипаж машины боевой!», «Броня крепка и танки наши быстры…». Но помнила, помнила, глубоко хороня от других, иную песню – из иной жизни, из разоренного детства: «Соловки, Соловки, дальняя дорога/ В сердце грусть и тоска, на душе тревога!…»
Пешком прошли сто километров до города Бобринец мать с младшей двенадцатилетней дочерью, спасаясь от этих Соловков, бежали в одночасье из родного хутора Устиновка. И, умирая от голода, мать своей дочке завещала никогда никому, ни даже будущему мужу, ни даже будущим детям, не рассказывать кто ее родители и откуда она, чтобы не висело всю жизнь на дочери клеймо «раскулаченные», а значит, классового врага: только имя знаю, а дальше – ничего не помню… Впрочем, тогда это не могло показаться странным: миллионы беспризорников, не помнивших своих родителей, бродили по стране.
Чудом сохранилась фотография моего украинского деда Сергея на паспарту: в солдатской форме, вместе с двумя такими же дружками солдатиками – стоит слева: высокий лобастый хохол с пронзительными смешливыми глазами и вздернутой левой бровью. На заднем фоне фото – складки портьеры и какая-то эллинистическая ваза. Фото, очевидно, сделано перед отправкой на фронты Первой Мировой.
После распада русского фронта и возвращения служил в Красной армии, очевидно, по мобилизации, а брат родной его в то время – у белых офицером!
Дед Сергей недолго прожил после гражданской: умер от какой-то болезни, судя по рассказам, рака кишечника, успев, однако, народить с женой Полиной четырех дочерей, младшая из которых была моя мама.
Младшенькая, в отличие от старших сестер к ведению обширного хозяйства особенной любви не проявляла: строптивая и сообразительная, резкая на язык, то гоняла с соседскими мальчишками, то могла вдруг уйти от всех, лечь на траву и мечтать, глядя на облака и воображая себе какую-то иную, необычайную жизнь. За это, наверное, и дразнили ее мальчишки «аристократкой».
А однажды вскочила на необъезженного жеребца и поскакала, и едва не убил он ее, сбросив на камень: на всю жизнь остался с тех пор крохотный шрамик над левой бровью.
«Учительницей будет!» – определил ее будущее отец семейства, будто почувствовав душу, которой тесна будет крестьянская доля, – из всех дочек ей и намечено было дать образование.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.