Агасфер. Старьевщик. Вячеслав КаликинскийЧитать онлайн книгу.
была большой, светлой и почти пустой. Кровать, письменный стол с бюро, козетка с низким столиком, мраморный умывальник у двери, два шкапа вдоль стены. Через огромное французское окно, задернутое шторой, угадывался обширный балкон.
– Устраивает? – нетерпеливо повторил хозяин. – Ну, коли так, через тридцать минут жду в столовой. Обживайся пока, передохни с дороги-то!
Гость открыл было рот, чтобы спросить – раз «обживайся» – стало быть, место точно за ним? Но хозяин уже исчез, не удосужившись даже сказать – где искать эту столовую.
Агасфер прошелся по комнате, трогая сероватые чехлы на мебели, посидел на высоченной кровати – покачаться на ней, как в далеком детстве, не удалось: слишком она была обволакивающе уютна. Вспомнив о балконе, он с трудом выбрался из мягкого ложа, рванул балконные ручки – одна из них, не выдержав единоборства со стальным крюком в левой культяшке, с жалобным хрустом обломилась. Но тяжеленные балконные двери все-таки распахнулись, наполнив комнату влажным воздухом. Воздухом свободы!
Весь балкон был устлан ковром из листьев – и прошлогодних, и совсем уже почерневших, рассыпавшихся в мелкое крошево. Ступая по этому «ковру», Агасфер добрался до балюстрады – белоснежной, несомненно подновляемой каждый год, а то и несколько раз в год, сообразно с влажным петербургским климатом. Балкон выходил в небольшой сад, ограниченный серыми слепыми стенами окружающих домов.
Сад, когда-то ухоженный и уютный, ныне пребывал в запустении. Дорожек под листвой вперемешку с упавшими сучьями и даже целыми деревьями почти не было видно. Часть скамеек перевернута, часть поломана. Единственная натоптанная тропка вела откуда-то из-под балкона к дальней стене и заканчивалась перед глухой мощной калиткой в заборе. Черный ход?
Порыв ветра надул шторы, как паруса на корабле. Спохватившись, гость вернулся в комнату, прикрыл двери и присел на жалобно скрипнувшую козетку.
За два десятка лет, проведенных в монастыре, гость отвык от людского общества. Да, в монастыре шла своя жизнь, там тоже порой кипели страсти, были свои радости и огорчения… Однако крепкие стены Ясногурского монастыря, выдержавшие не одну осаду, даровали отрешение от суетного мира. Здесь, в Петербурге, таком знакомом и одновременно ставшим чужим, надо было заново привыкать к обществу людей…
Впрочем, надо ли? Может быть, покинув паулинов, он сделал ошибку?
И этот странный хозяин, отставной полковник Главного штаба… Еще в Ченстохове, затеяв разговор с отцом приором о своем желании покинуть монастырь и зная об обширных, порой неожиданных связях аббата в миру, гость втайне надеялся на надежность и разносторонность этих связей. Однако особняк чудаковатого полковника-отставника оказался полной неожиданностью.
Новоявленный петербуржец не мог не признаться себе, что его коробит панибратское «тыканье». Ему «тыкали» и непритязательные попутчики по варшавскому поезду, а вот теперь и этот полковник. Подобное обращение, бывшее нормой в монастыре, возмущало донельзя за