Эпоха невинности. Эдит УортонЧитать онлайн книгу.
любил, чтобы другие говорили о нем в таком же тоне. Неужели она еще не поняла, какая это мощная машина и как эта машина едва ее не раздавила. Званый обед у Лавел Минготтов, сшитый in extremis[9] из всевозможных общественных лоскутков, должен был наглядно показать ей, что она находилась на волосок от гибели, но одно из двух – либо она вообще не сознавала, что ходит по краю пропасти, либо в упоении победы на вечере у ван дер Лайденов забыла об опасности. Арчер склонялся к первой версии, ему казалось, что она все еще воспринимает Нью-Йорк как некое единое целое, и это предположение его раздосадовало.
– Вчера вечером Нью-Йорк был у ваших ног, – сказал он. – Ван дер Лайдены никогда не останавливаются на полпути.
– Да, правда. Как они добры! Это был такой приятный вечер! Все так их почитают.
Слова эти совершенно не шли к делу, так можно было говорить о чаепитии у славных старушек, барышень Лэннинг.
– Ван дер Лайдены, – произнес Арчер, чувствуя, что слова его звучат напыщенно, – ван дер Лайдены – самое влиятельное семейство в нью-йоркском обществе. К сожалению, они из-за слабого здоровья миссис ван дер Лайден принимают очень редко.
Она разомкнула руки, на которых покоилась ее голова, и задумчиво на него посмотрела.
– Быть может, именно в этом и есть причина?
– Причина чего?
– Их большого влияния. Быть может, причина его именно в том, что они превратили себя в такую редкость?
Он слегка покраснел, пристально взглянул на нее – и вдруг понял всю глубину ее замечания. Одним махом она проткнула ван дер Лайденов, и они лопнули. Он засмеялся и принес их в жертву.
Настасия принесла чай в японских чашечках без ручек и маленькие тарелочки с крышечками и поставила поднос на низкий столик.
– Но вы мне все объясните, расскажете мне все, что я должна знать, – продолжала госпожа Оленская, наклоняясь, чтобы подать ему чашку.
– Это вы мне все объясните, вы открываете мне глаза на вещи, на которые я смотрел так долго, что перестал их видеть.
Она сняла с одного из своих браслетов маленький золотой портсигар, протянула сначала ему, потом взяла папиросу себе. На камине лежали длинные лучины для раскуривания папирос.
– О, тогда мы можем помогать друг другу. Но я нуждаюсь в помощи гораздо больше. Вы должны объяснять мне, что я должна делать.
У него вертелось на языке: «Не катайтесь по улицам с Бофортом», но он уже слишком глубоко проникся атмосферой этого дома – ее атмосферой, – а давать советы подобного рода – все равно что велеть человеку, покупающему розовое масло в Самарканде, непременно запастись теплыми ботами для нью-йоркской зимы. Нью-Йорк сейчас казался намного дальше Самарканда, и, если они и в самом деле станут помогать друг другу, она уже оказала ему первую из их будущих взаимных услуг, заставив непредвзято посмотреть на родной город. Когда смотришь на него таким образом, словно в перевернутый телескоп, он выглядит ужасающе маленьким и далеким, но ведь из Самарканда он именно таким и должен казаться.
Поленья вспыхнули, она нагнулась и так
На скорую руку (