К северу от первой парты. Александр КалининЧитать онлайн книгу.
век: Неизвестный гражданин. (фрагмент интервью)
Р (репортер) – Как уберечь детей от наркотиков?
Г (гражданин) – Какие глупые вопросы вы задаете! Пиз…ть! Если маленький, то пиз…ть. Если большой – убить на х. й!
Р – Можно ли пиз…ть ногами?
Г (С улыбкой) – Конечно. А только ногами и нужно. Потому что руками, вы знаете, оно на неделю хватает. (Грустно) На неделю… А потом снова наркотики эти, сигареты… Пиз…ть!
16 век. Протопоп Сильвестр. («Домострой», фрагмент)
Наказывай сына своего в юности его, и упокоит тебя в старости твоей, и придаст красоты душе твоей. И не жалей, младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти…
Любя же сына своего, учащай ему раны – и потом не нахвалишься им…
Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет…
Вопреки представлениям некоторых малодушных современников, православные традиции в стране не забыты.
Глава 2. О директорах и неожиданных открытиях
Они ломали любых партизан. Правая рука в их команде работала Матой Хари. Очень яркая, женственная, она была способна одной только улыбкой вымести из головы мужчины все его дурацкие принципы. «Хороший полицейский», вооруженный стройными ногами, зовущей улыбкой и волшебными крупными кудряшками – страшная сила.
Левая рука работала иначе. Это была милейшая бабушка, от которой никто и никогда слова плохого не слыхивал. Мать Тереза, причудливой ошибкой судьбы, попавшая в хищное тело постсоветского завуча. Она не очаровывала, она брала партизана на жалость.
– Конечно, – говорила она, испуская тяжелый вздох. – Тогда я сама все сделаю за вас. Схожу куда надо, ничего. Мне в мои шестьдесят с лишним прогуляться очень полезно. Сердечко, жаль пошаливает, но ничего с ним ведь не случится, наверное…
Приличной молодежи противостоять этому приему было сложно. Сдавались почти поголовно.
Ну а если «руки» все-таки не справлялись, то за дело бралась голова – лично директриса. И вот она-то играла уже «плохого полицейского».
Она являлась к партизанам, размякшим после обработки «хорошими» завучами, и устраивала им натуральное аутодафе. Она хлестала упрямцев статьями трудового и уголовного кодексов. Заупокойным басом цитировала фрагменты школьного устава и водила каленым железом над трудовой книжкой. Картины Страшного Суда проплывали перед глазами непокорных, повергая их в пучину ужаса и раскаяния.
Эта команда не знала промахов и поражений. И тут вдруг такой облом!
Директор посмотрела на свою правую руку, и по поникшим кудряшкам поняла, – помощь не придет. Левая рука, судя по сцепленным в замочек рукам и упертому в пол взгляду, тоже была близка к сдаче.
А вот кто глаз не отводил, так это сидящий напротив молодой историк. По его взъерошенному дерзкому взгляду было ясно, – он возомнил себя Прометеем. И даже под угрозой вечного цирроза, уже не отступит.
– Вот