Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка…. Михаил КазовскийЧитать онлайн книгу.
еще новенький и не знаете Григория Ивановича Нечволодова. А ему пришли денежки из России. Он их ждал и ко мне наведывался. Мне послать-то к нему некого. Он неподалеку отсюда живет с молодой женой, в Дедоплис-Цкаро, что по-нашему значит Царские Колодцы.
– А в каком чине господин Нечволодов?
– Отставной подполковник. Уж такая умница, что сказать нельзя. Драгуны наши все его очень уважают. С Пушкиными дружил.
– Это с какими Пушкиными?
– Так известно, с какими: поначалу со Львом Сергеевичем, что служил у нас адъютантом генерала Раевского, а затем и со старшим братом его, Александром Сергеевичем, знаменитым поэтом нашим.
– Неужели?
– Истинная правда. Дом у Нечволодова для гостей завсегда открыт.
Михаил задумчиво пожевал губу.
– Рядом, говорите, эти Колодцы?
– Четверть часа верхом.
– Я бы съездил. Если спектакль в восемь, можно обернуться.
– Обернетесь, обязательно. Места здесь тихие, вас никто не тронет.
– Объясните тогда, как ехать надобно.
Но тут, конечно, вышла заминка: кучер, он же конюх, Никанор спал без задних ног, и пока Михаил с Андреем Ивановичем его добудились и велели седлать, пока он седлал через пень-колоду, на ходу снова засыпая, на часах перевалило за без четверти семь. Однако корнет намерений своих не оставил и резво поскакал из Караагача, предварительно обогнув резиденцию Безобразова, дабы у начальства не возникло лишних вопросов.
На пустынной дороге были только он и ветер. Красное закатное солнце медленно садилось в сторону Тифлиса. Сердце билось в груди в такт копытам: Пушкин-Пушкин-Пушкин. Нельзя же упустить такую возможность и не познакомиться с человеком, близко знавшим самого Пушкина.
Село Царские Колодцы было тихим и милым. Оно встревоженно посмотрело на горячего всадника, неожиданно ворвавшегося в его безмятежную жизнь.
Домик Нечволодова[7] оказался каменным, но одноэтажным – правда, первый этаж находился на уровне второго, да еще и с балкончиком. На нем стоял сам хозяин в форме Нижегородского полка: черный мундир с красным стоячим воротником и рыжими эполетами. Было ему явно за пятьдесят – мешки под глазами говорили о возрасте, но седые усы молодецки топорщились, и осанка все еще выдавала удалого кавалериста. Лермонтов поздоровался и представился.
– Здравия желаю, – покивал Григорий Иванович не слишком приветливо. – Чем обязан? Извините, что в дом не зову: мы с женою собрались в Караагач на спектакль.
– Так и я на него надеюсь успеть.
– Непременно успеете. Тем более что вовремя не начнут, это у них как водится.
Михаил спешился, хозяин вышел из дома. После рукопожатия объяснились. Седой подполковник даже смутился.
– Право, неудобно, что почтмейстер, болван, вас подвиг на сию поездку. Я ему задам. Что за спешка! Чай, не голодаем без присланных денег.
Лермонтов успокоил: деньги – только повод, чтобы познакомиться. Его подви́г вовсе не почтмейстер, а великий Пушкин.
Нечволодов вздохнул.
–
Нечволодов Григорий Иванович (ок. 1780 – год смерти неизв.) – в 1837 г. подполковник Нижегородского драгунского полка в отставке.