А порою очень грустны. Джеффри ЕвгенидисЧитать онлайн книгу.
с ним, не до конца отдавая себе в этом отчет. Митчелл взял с ее стола баночку с разогревающей мазью и спросил, что это такое. Мадлен объяснила, что у людей, которые занимаются спортом, иногда болят мышцы. Понятно, что Митчеллу это явление неведомо, поскольку он все время просиживает в библиотеке, но пусть уж поверит ей на слово. На этом Митчелл подошел к ней сзади и мазнул ей за ухом разогревающим гелем. Мален подскочила, заорала на Митчелла и стерла эту гадость футболкой. У нее были все основания сердиться, но все-таки Мадлен понимала (даже в тот момент): она пользуется этой ситуацией как предлогом, чтобы выставить Митчелла из своей комнаты и замести следы – ей вообще не стоило с ним кокетничать. Самое худшее в этой ситуации был удрученный вид Митчелла – казалось, он вот-вот заплачет. Он все извинялся, говорил, что просто пошутил, но она приказала ему уходить. В следующие дни, прокручивая этот эпизод в голове, Мадлен все больше и больше расстраивалась. Она уже готова была позвонить Митчеллу и извиниться, как вдруг получила от него письмо, чрезвычайно подробное, полное убедительных доводов и точных психологических наблюдений, приглушенно-враждебное письмо на четырех страницах, в котором он называл ее «бесчувственной кокеткой» и заявлял, что ее поведение в тот вечер было «эротическим вариантом хлеба и зрелищ – только без хлеба». Когда они в следующий раз столкнулись, Мадлен сделала вид, будто незнакома с ним, и с тех пор они не разговаривали.
Теперь, сидя в церковном дворе Первой баптистской, Митчелл посмотрел на нее снизу вверх и сказал:
– О’кей. Пошли поздороваемся с твоими родителями.
Пока они поднимались по ступенькам, Филлида махала рукой. Она крикнула тем игривым голосом, который приберегала для любимых ею друзей Мадлен:
– Я так и подумала, что это вы там сидите. Вы были похожи на свами!
– Поздравляю, Митчелл! – Олтон сердечно пожал ему руку. – Важный день сегодня. Одна из жизненных вех. Новое поколение встает за штурвал.
Они пригласили Митчелла сесть, спросили, не хочет ли он чего-нибудь. Мадлен вернулась к прилавку заказать еще кофе, с радостью оставив Митчелла развлекать родителей. Наблюдая за тем, как он, одетый по-стариковски, занимает Олтона и Филлиду беседой, Мадлен подумала, как не раз думала прежде, что Митчелл – как раз тот умный, нормальный, нравящийся родителям парень, в которого ей следовало бы влюбиться, за которого следовало бы выйти замуж. То, что она ни за что не влюбится в Митчелла и не выйдет за него именно потому, что он такой положительный, было еще одним – сегодня утром они так и осаждали ее – признаком того, до чего она бестолковая в сердечных делах.
Когда она вернулась к столику, никто не обратил на нее внимания.
– Так что, Митчелл, – расспрашивала Филлида, – какие у вас планы после выпуска?
– Мой отец меня постоянно спрашивает о том же, – ответил Митчелл. – Ему почему-то кажется, что история религии – специальность неходовая.
Мадлен впервые за день улыбнулась:
– Вот видите? Митчелл тоже пока не нашел работу.
– Ну, вообще-то, нашел, – сказал Митчелл.
– Ничего