Муравьиный мед. Сергей МалицкийЧитать онлайн книгу.
в паре лиг темной лентой начал разматываться лес, над ним поплыли белые с розовым вершины пока еще близких гор. С запада поля обрывались в море. Только и оно уже готовилось спрятаться за холмами и деревьями.
Была бы воля, хватанул бы плеткой по крупу и гнал бы, пока лошадь в пыль не повалится. Ласский мост проскочил бы, пока вестники дома Креча или дома Рейду до постов доберутся, поменял бы лошадь, до Омасса домчался. Потом и Борку миновал бы, а там уж – рощами да перелесками пешком. Пусть попробуют отыскать преследователи бальского охотника! Какого там охотника, калеку седого! Отыщут, как нечего делать, отыщут. Эмучи-то отыскали? Или он и не прятался?..
Деревенька открылась за первым же косогором, за ней шумел постоялый двор. Конь только разогрелся, когда Зиди, придержав повод, направил его между плетеными изгородями, над которыми возвышались крытые дерном кровли приземистых хижин. Скрип колес, топот лошадей, утомленная ругань возчиков, которые торопились к близкой площади и уличным жаровням огромного постоялого двора, остались в стороне. Конг не разрешал торговцам задерживаться в городе на ночь, оттого и образовалась в лиге от древних стен стоянка для купцов и мелких торговцев, поднялись бесчисленные шатры и палатки, которые, впрочем, хозяева начнут складывать уже завтра. До будущей весны их ведь еще и зачинить надо, некоторые новыми заменить.
Только утреннее дело делается утром, а пока можно послушать тягучие сайдские песни, которые разносятся на многие лиги, полюбоваться на древний танец, когда дюжина или две большеруких крестьян и рыбаков сходятся в круг и, развернувшись внушительными животами наружу, выкидывают такие коленца ногами, что иноземцы лишь головами качают. Впрочем, какие теперь иноземцы? Еще две недели назад торговцы ушли в Дешту. А других чужаков в Скире и не бывает никогда. Один вот только Зиди – иноземец, а многочисленные рабы Скира словно вовсе не люди.
Старый воин, стараясь не коснуться попутчицы, неловко сполз с коня, подхватил повод и, приминая колючий бурьян, уже в темноте вывел всадницу к раскидистому дереву. В каких-то двух-трех сотнях локтей темнела громада постоялого двора, горели костры, ржали лошади, звучали песни и гремели бубны. Но звуки словно теряли силу в полосе непролазного кустарника, и у дерева царила тишина.
– Майчу, – донесся с коня нежный голос, и Зиди вновь застыл столбом, как тогда, когда первый раз увидел лицо спутницы. – Дерево снов.
– Знаю, – рассердился на себя за неловкость баль. – Я предупредил Яригова отпрыска, чтобы сразу, как подъедет, сгрыз пару листков, не то уснет.
– Вот он и спит, – усмехнулась Рич.
– Соль ему в семя! – пробурчал Зиди, раздвигая бурьян.
В темноте лениво обрывала ветви запряженная в узкую телегу дряхлая лошадь. В телеге спал молодой безусый Яриг, ни одной чертой не напоминающий собственного отца. Одноглазый, хоть и возраст имел, судя по всему, немалый, ни складки на лице не заработал, разве только тонкие морщинки на висках и