Долгий брод через Слепянский ручей. Ироническая философия в прозе. Евгений ВермутЧитать онлайн книгу.
возникли трудности со злополучными лотками для яиц. Мы считали, что проблем с ними не будет, тем более что половина из нас работала в магазинах. Но оказалось, что в нашем небольшом посёлке не так уж много продавалось яиц. Завозили их не так часто, как хотелось бы нам. Кроме того, внешний вид лотков оставлял желать лучшего. Они прошли по кругу, наверное, уже не один десяток раз. Где-то порванные, заляпанные разбитым товаром… Плачевное зрелище. Пытались отмыть. Невозможно. Чудом набрали нужное количество. Наконец, последний лоток прибит к потолку. Всё! Мы сели и с удовлетворением стали обзирать главный плод нашей деятельности. Закурили. Форточки были открыты, но тут кто-то вошел в дверь. Сильнейший сквозняк предоставил нам зрелище, которое мы еще долго не могли забыть: наш потолок заходил волнами. Зрелище очень красивое, но нас совершенно не устраивающее. А что случилось? Большую часть каркаса нам пришлось прибивать гвоздями. Шурупов было крайне мало, поэтому вворачивали мы их в определенных местах. Гвозди, конечно, тоже держали, но пока мы все доделали, сырые деревянные клинья стали подсыхать и потихоньку высвобождать гвозди.
Мы молниеносно закрыли все форточки и договорились больше их не открывать, пока не предъявим комнату на сдачу. Слава богу, командиру роты понравилось наше произведение. Потолок и вправду выглядел очень стильно. Короче, нашу работу одобрили, и мы начали готовиться на дембель уже в ближайшие дни, не забывая при этом следить за форточками.
На этом и закончились наши аккордные работы, а вместе с ними и служба.
Два солдата из стройбата…
Посвящается всем, кто служил в в/ч 41793, г. Загорск, пос. Новостройка (Пересвет)
Крайний слева Толик Репин
Сколько бы ни прошло времени со службы в армии, мужчина всегда будет вспоминать с некоторой грустью своих «товарищей по несчастью». Как бы хорошо или плохо ни проходила служба, она врезается в память отдельным острым осколком нашей жизни. Этот осколок не вырвать и не вырезать из нашей памяти, не рискуя оставить, ничем не заполнимую, кровоточащую брешь.
Человек всегда будет ностальгировать по ушедшим дням. Инвалид жалеет о потерянной конечности. Так же и с нашим прошлым – чем дальше оно уходит, тем дороже и ближе становится.
Когда-то я хотел забыть армейские годы. Забыть так, чтобы никогда не вспоминать. И поначалу мне это удавалось. Оставались, конечно, какие-то фотографии, стихи о службе, но фотографии меня интересовали новые, походные, со старыми друзьями, а стихи мне уже были неинтересны – у меня как раз начинался многолетний застой.
Но годы взяли свое. Память, она же, как совесть – всегда проявляется неожиданно. И вот я уже с жадностью обыскиваю интернет в поисках хоть каких-то сведений о посёлке, в котором служил, делаю попытки отыскать хоть кого-нибудь из сослуживцев. Пишу книгу о службе. И чудо, наконец, случается: благодаря публикациям отрывков из этой книги, на них откликается человек, с которым