Туманность Водолея. Томительный дрейф. Валерий УколовЧитать онлайн книгу.
творите?! А ну ложись наземь!
Приятели не то чтобы испугались – можно сказать, удивились. Тихон посмотрел на охранника с недовольством, с досадой даже. А Николай, уже вспотевший от работы, часто дыша, крикнул:
– Ты бы валил отсюда, а то не ровен час…
Но охранник передёрнул затвор карабина и закричал:
– Я сказал, легли на хуй наземь! Или пальну щас!
– Ты чё, охуел! – крикнул Тихон. – Давай съёбывай, а то уебём на хуй! – и Тихон взял лопату наперевес. Николай подобрал с насыпи крупный щебень и швырнул им в сторону охранника. Но тот не унимался и подходил ближе, направляя ствол то на Тихона, то на Николая.
– Ёбаный свет! – кричал Тихон. – Уйди на хуй, мать твою!
Охранник остановился, опасаясь щебёнки.
– Я, блядь, последний раз говорю, падлы, легли на хуй или пристрелю!
Тихон вдруг озлобился совсем и, крича: «Ах ты, сука!», кинулся к охраннику. Метров до него двадцать было. Николай следом за Тихоном ринулся. Охранник закричал: «Стой!», направил карабин вверх и выстрелил. Тихону хоть бы что, ещё и резвее пошёл с лопатой на замахе. Николай сзади с ножовкой. И расстояние уже малое. Охранник ещё раз вверх выпалил, а потом уже видит – толку нет, вскинул карабин да и выстрелил в сторону бегущих. Пуля аккурат Тихону меж глаз вошла и ещё дальше Николаю в лоб угодила. Знать, на одной линии бежали да роста примерно одного оказались. Пуля-то что надо была, большая, и карабин справный был, почищенный, смазанный. Других-то в охране не держат. Охранник постоял, посмотрел немного да и оттащил приятелей с рельсов под насыпь, потому что поезд шёл и ему препятствий чинить не полагалось. Не положено было мешать по всем правилам и указам.
А вот и солнце встало. Ему-то кто помешает? Как вставало оно, так и вставать будет. Нет на него управы нашей, и хорошо, что нет. Оттого и радостно на сердце становится. Но это, если задумаешься, а если нет, то и просто так проснёшься и пойдёшь по делам-заботам каким. Ну да рано или поздно, всё одно задумаешься, и веселее станет. Непременно станет.
– Впечатляет, – подытожил Герман. – Можно и фильм снять.
Женщина в косынке. Это же правда народная. Простым, понятным языком изложенная. А почитаешь газеты городские, ничего неясно. Юлят да лгут.
Бородатый. Это точно. Да ещё и выпендриться хотят. Одни заголовки чего стоят. Полюбуйтесь, вот оппозиционная «LIBERРУСЬ». Заголовок: «Эрекция Духа». Или вот: «Увы, но ещё цела девственная плева русской демократии». Да и в других то же самое. Вот официозная «Триединая Россия». Заголовки: «Запад думает задом», «Олигархическая виагра демократии». Для кого это писано? Вначале должно быть слово, и слово должно быть у народа.
Женщина в косынке. Это вы точно подметили. Народное слово точное самое. Ах, что за овраги, что за виды!
Евгений и Герман бесчувственно расстались с электрическим железом, безразличествуя о нём и его содержимом. Полустанок пустовал. Вдоль просёлочной дороги всё сплошь травы да цветы. Над ними, подобно немым пчёлам, витали жёлтые бабочки.