Эпоха Возрождения. В. В. БулавинаЧитать онлайн книгу.
деятельность Влада Дракулы. С этими документами разобраться несколько сложнее.
Самой первой русской «хроникой зверств Дракулы» было «Сказание о Дракуле воеводе», написанное русским послом в Венгрии дьяконом Федором Курицыным. На Руси в те времена было очень мало сведений о «далеком Западе», а «Сказание о Дракуле воеводе» было вообще первым проникновением валашской тематики в русскую письменность. Сказание специфично тем, что основано на сведениях, собранных за границей, и за границей же и создавалось. Историки доказали, что сведения для своей повести о Дракуле Курицын также черпал из венгерских и немецких источников. Русский посол вернулся на родину в 1485 году с уже готовым «Сказанием». Похоже, оно стало довольно популярным, известно несколько рукописных копий этой повести, старейшая из которых была переписана в 1490 году иеромонахом Кирилл о– Белозерского монастыря Ефросином. Поэтому «Сказание» нередко называют Кирилл о– Белозерской рукописью.
Федор Курицын имел возможность написать свое сочинение на основе письменных источников и устных рассказов, услышанных во время пребывания в Венгрии и Молдавии. Задержанный в 1484 году в Турции, дипломат получил и вынужденный досуг, который мог использовать для письменных занятий, и к этому времени, видимо, и следует относить время написания «Сказания» – то есть через семь лет после смерти Цепеша.
Однако можем ли мы утверждать, что Курицын мог адекватно оценить события, происходившие в Валахии? Важно учитывать, что автор, описывая Валахию, собирал сведения в Венгрии (и, возможно, в Молдове). Валахия оставалась для него непознанной страной, в которой он никогда не был, и потому католическая Венгрия в повести Курицына зримее и понятнее, чем православная Румыния. Валахия у Курицына мифична, ведь автор, с одной стороны, использовал для создания текста устные анекдоты, в которых информация подавалась согласно фольклорно-мифологическим законам, с другой стороны, «Сказание» само строилось в традициях былинного творчества. Румыния изображена сказочным государством без каких-либо этнографических особенностей и названия столицы. Валахия предстает страной Дракулы и суровых и сильных (вроде Влада Монаха) воевод, а сам Дракула – демоническим государем со всеми подобающими атрибутами: жестокостью, остроумием, даром колдуна. Однако его образ отнюдь не противопоставляется привычному на Руси образу властителя. Скорее, этот образ изначально строится как ирреальный, похожий на правителей в ставших популярных позднее сказаниях о «повелителях Востока».
Уже само начало «Сказания» настраивает читателя против главного героя: «Был в Мунтянской земле (то есть в Валахии) воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по по-нашему Дьявол. Так зломудр был, что каково имя, такова была и жизнь его». Так что толкование имени Дракулы как «сына Дьявола» встречается уже через несколько лет после смерти Влада. Это связано с тем, что во время «информационной войны», которую вел Корвин против