Как устроен город. Григорий РевзинЧитать онлайн книгу.
века центром города может являться монастырь или собор. Кстати, удивительно, что Вебер, прославившийся открытием связи между типом хозяйства и религией, в своей книге о городе не упоминает собора. Это трудно объяснить иначе как религиозной тенденциозностью: не заметить собора в средневековом городе трудно. Но у него с духом капитализма была связана протестантская этика, религиозные институты католиков не были ему так интересны. Сегодня множество городов существуют как города-музеи, а музей – дериват храма, да и возникают они часто именно из городов-святилищ.
Но вместе с тем.
Нельзя забывать, что есть классическая марксистская точка зрения на происхождение городов. С точки зрения Маркса, разделение труда и возникновение класса рабочих (ремесленников) и торговцев, не связанных с сельскохозяйственным производством, есть необходимое условие возникновения города в любую эпоху. Эту точку зрения развивал автор термина «урбанистическая революция» (возникновение городов) Гордон Чайлд: он подробно прослеживает процесс возникновения отдельной группы ремесленников в неолитической деревне, потом отделение ремесленного и земледельческого труда от торговли и, соответственно, возникновение города в конце неолита. При некоторой архаичности этой системы взглядов вовсе сбросить ее со счетов трудно – все же без разделения труда города быть не может.
Так все же кто создает город? Власть? Рынок? Церковь? Фабрика?
У нас был историк, философ, социолог и футуролог Игорь Васильевич Бестужев-Лада. В 1970‑е годы он для нового Генерального плана Москвы делал социологическую модель городского сообщества. Эта работа, к сожалению, осталась не очень востребованной – Генеральный план 1971 года был выстроен на функциональной модели города. Я позволю себе привести цитату из его интервью.
Тогда все трудоспособное население города очень четко делилось на четыре примерно равные группы. Первая – чиновники и их обслуга. Вторая – наука, культура, в целом интеллигенция. Третья – рабочие. Четвертая – сфера обслуживания. Огромную надежду партийные деятели возлагали как раз на вторую группу, интеллигенцию. Рассчитывали, что именно благодаря ей Москва (а затем и страна) сможет плавно войти в постиндустриальный мир. Но исследования нашего института показали, кроме того, что 80 % ученых были заняты в ВПК, еще 12 % – в идеологическом обслуживании власти (марксизм-ленинизм и прочая псевдофилософия) и только 8 % занимались реальной наукой. От 60 до 90 % ученых (в зависимости от отраслей) вообще были не способны участвовать в научном процессе. То есть это был балласт, который затем, кстати, и стал основой перестроечных процессов. И эта группа постоянно накачивалась детьми рабочих или выходцами из провинции (как и категория начальников). В результате в среде рабочих образовался страшный дефицит рабочих рук, и с начала 70‑х годов было принято решение устроить так называемый лимит, который для Москвы составлял 80–100 тыс. человек в год. Таким образом, к началу 90‑х в Москву прибыло около 2 млн лимитчиков.