Сухарева башня. Валерия ВербининаЧитать онлайн книгу.
непричастность.
– Когда Опалин пришел, агент Шмидт был еще жив и успел сказать несколько слов, – начал Логинов, отчасти для того, чтобы сменить тему. – Только я не уверен, что они могут иметь какое-то значение для расследования.
И он пересказал все, что им удалось расшифровать из слов умирающего.
– Это все понятно, – заметил Филимонов, слушавший его внимательно, – но при чем тут арка? Почему арка?
– Может быть, не арка, а арг – скверный, злой? – проворчал Келлер. – Просто Ванька опять его не понял… Если, конечно, он вообще все не придумал.
– Арка – это слишком сложно для Опалина, – возразил Петрович, в котором взыграл дух противоречия. – И зачем ему что-то придумывать? Он мог просто сказать, что Генрих ничего не говорил… Если Ваня действительно заодно с бандитами, во что лично я не верю.
Терентий Иванович усмехнулся.
– Кажется, вы упускаете из виду, что о засаде знал не только Опалин. Знали о ней и остальные сменщики. Верно?
– Э-э… да, – пробормотал Логинов. – То есть Бруно, Валя Назаров и Вася Селиванов. Он сейчас в больнице, но пару смен он в засаде отсидел. Затем его место занял Опалин, которого изначально привлекать не собирались. Рязанов от сменщика отказался и все время был на месте…
– Послушайте, – вмешался немец, которому крайне не понравилось, что только что прозвучало его имя, – это несерьезно… Половина угрозыска знала о том, что мы охотимся на Стрелка.
– Нет, – коротко ответил Филимонов, и на виске его дернулась жилка.
– Ну хорошо, не половина, – тотчас же отступил Келлер, – но многие знали. Работаем вместе, сидим в одном здании…
– Знать-то они, положим, знали, а детали? Где засада, у кого, когда агенты меняют друг друга? Тут, видите ли, тонкостей много. – Терентий Иванович усмехнулся одними губами, глаза его оставались серьезны. – Я не говорю, что кто-то не мог сболтнуть лишнего. Но между «сболтнуть лишнего» и сделать так, чтобы сведения дошли до нужных ушей, большая разница. Вы понимаете меня?
Логинов понимал, что на него взвалили непростую задачу, что ему придется хорошенько попотеть, прежде чем он найдет виновного, и ограничился тем, что отвел глаза и стал смотреть на портрет Ленина на стене. Вождь с прищуром и даже некоторым вызовом взирал на присутствующих и, казалось, был бы не прочь выйти из рамы и начать распекать их лично.
– Я хочу сразу же внести ясность, – начал немец, волнуясь и подавшись вперед. – Я ни с кем не говорил о засаде в Одиноком переулке. Я никому не сообщал ни о Соньке, ни о Стрелке, ни о том, что с ними связано. Я не могу запретить вам подозревать меня… так сказать, на общих основаниях… но вы только зря потеряете время. Генрих был моим другом. Если вам надо объяснять, что такое дружба…
– Бруно Карлович, – негромко проговорил Филимонов. В тоне его не было ни укоризны, ни чего-либо подобного, но Келлер покраснел, умолк и только переместился на стуле, отчего тот протяжно заскрипел.
Терентий